лоб, наклонился вперед положив руки на колени и вздохнул – тяжело, протяжно.
– Уже прошло много месяцев, пора возвращаться к жизни. Илай бы этого хотел, хотел чтобы ты жила дальше, – Пьетро поднял на меня темные, словно горький шоколад глаза, – разве не для этого он пожертвовал своей жизнью?
– Я пытаюсь! – резко перебила я.
К горлу подступил тошнотворный ком. Я сомкнула веки и сцепила руки, сжимая их до онемения. Пьетро ударил по самому больному, желая лучшего, но это не умоляло волны горя накрывшей меня с головой. Каждую минуту я укоряла себя в том, что именно я осталась в живых.
Я подошла к окну и распахнула его настежь. Сделала глубокий размеренный вдох, затем выдох и постаралась абстрагироваться от воспоминаний, думать о чем-нибудь кроме Илая. О лете, теплом песке, океане, но подсознание тут же связывало любую картинку с ним, словно я ходила по заколдованному кругу. Холодный осенний ветер врывавшийся в распахнутое окно не приносил облегчения, лишь могильный холод, заставляющий меня мелко дрожать. Я села на подоконник, поджала колени, обхватив их руками и больно прикусила нижнюю губу, запрещая себе плакать, уверяя себя: " Я буду идти дальше! Не смогу идти – буду ползти! "
– Ты не можешь вечно сидеть тут. Даже Нит…
– Пол года, – сказала я глотая подступающие слезы.
– Что? – переспросил Пьетро.
– Сегодня ровно шесть месяцев со дня его гибели.
Пьетро вздохнул.
– Прости, я не знал.
– Не извиняйся. Это все лишь цифра, – сказала я и подумала: "Которая, почему-то, делает боль только острее".
Безнадежная пустота, с привкусом затхлости, запахом отчаяния, ощущалась все сильнее. Так случалось каждый раз, когда я не могла справляться с собой и начинала громко рыдать, утыкаясь лицом в подушку, чтобы никто не слышал. Мне нужно было сделать хоть что-то, срочно, сейчас же.
Я резко поднялась, схватила со спинки стула куртку и бегом пустилась к выходу.
– Куда ты? – Пьетро крикнул мне в след, но я скрылась в дверях.
Миновав длинный белоснежный коридор, в темноте казавшийся угнетающе серым и узким, я спустилась вниз по стеклянной лестнице. Свет горел только на кухне и доносились голоса Нита и Джорданы. Они обсуждали планы на вечер. Заметив меня Джо слегка улыбнулась.
– Ты пойдешь с нами? – спросила она, но я не смогла ответить и даже повернуться ее сторону.
Я почувствовала как крошеные осколки стреляли по венам, и я отчаянно пыталась сохранить маску на лице, чтобы не выдать эмоций, но сердце бешено стучало о ребра, а всхлипы уже застряли во рту, сдерживаемые только плотно сжатыми челюстями. Я пулей вылетела за дверь и бросилась со всех ног, оставляя позади желтые пятна светящихся окон дома.
Холодный осенний ветер забирался под майку, обвивая тело ледяными щупальцами. Дорога терялась в темноте, едва заметная, в свете луны скрывшейся за облаками. Где-то вдалеке высились скалы, да и те вскоре поглотила
