в Англии не имела никакой цены, и смерть для многих из простонародья часто была желанным избавлением от земных страданий.
Маленький оборванец ничем не отличался от себе подобных. И все же Джон сразу выделил Уилла из толпы на Корнхилл, словно был с ним давно знаком: тот глазел на какого-то дворянина, приговоренного к наказанию у «позорного» столба. Астролог подозвал мальчика к себе и без лишних расспросов увез в Мортлейк. Наверное, мальчуган очень удивился бы, узнав, какие видения посещают его господина. В одном из них королевский астролог и узрел лицо Уилла. А может, тот ему приснился – даже сам маг точно не помнил этот момент.
Уилли оказался очень смышленым. Он быстро освоил грамоту, научился читать и писать. Джон Ди постепенно вводил мальчика в мир науки, и его душа таяла, как воск, когда он видел, каким вдохновенным огнем загораются глаза ученика, наблюдающего за экспериментами астролога, часто сопровождавшимися шумом, треском (иногда даже грохотом), фейерверками и бурлением разноцветных жидкостей в ретортах и колбах…
Сейчас, стараясь не разбудить ребенка, маг взял с печки кувшин, в котором подогревался ром, и возвратился в кабинет. Ему нужно было согреться и хорошо подумать.
Третьего дня в кабинет астролога вбежал Уилли и выпалил:
– Сэр, к вам пришли!
Джон Ди недовольно поморщился – он как раз готовился к сеансу ясновидения – но, взглянув на взволнованного мальчика, не стал ругать его за бесцеремонное вторжение в «святая святых» дома. По лицу Уилла было видно, что причина, побудившая пажа ворваться в кабинет даже без стука, явно неординарная. Нахмурившись, маг строго сказал:
– Надеюсь, к нам пожаловала не служанка мистера Смалли, которая принесла кувшин с парным молоком. Если это она, то скажешь ей, что свой долг за продукты я погашу на следующей неделе.
В последнее время у астролога появились денежные затруднения. Королева была прижимистой и часто «забывала» платить своим верным слугам. А желающих заказать гороскоп у Джона Ди находилось немного. Одни опасались его мрачной славы колдуна, другие не желали забираться в глушь, так как дороги королевства были небезопасны из-за разбойников и любая поездка на дальние расстояния предполагала большие расходы на вооруженную охрану. Конечно, можно плыть по Темзе, но неподалеку от Мортлейка во всю орудовали речные пираты.
Увы, времена благородного Робин Гуда давно закончились. Разбойники шестнадцатого века не отличались бескорыстием, щедростью к беднякам и человеколюбием. Обычно они не оставляли в живых свои жертвы – не желали свидетелей, благодаря которым можно оказаться на Гревской площади[4].
Впрочем, Джон Ди, большой знаток истории Англии, имел свое мнение о великодушном защитнике простолюдинов, которое он опасался высказывать публично. Маг небезосновательно считал, что Робин Гуд был един во многих лицах. После завоевания Англии норманнами множество саксонских
Гревская площадь известна публичными смертными казнями, которые проводились на ней на протяжении нескольких веков. Обычно преступников из простонародья вешали, аристократам отрубали голову, разбойников колесовали, а еретиков и ведьм сжигали на кострах.
