рядом с Энлэем. Он ловил мои улыбки, отвечал, а я консервировала их в своей памяти и выдыхала, смущённо опуская глаза и поправляя волосы. Дурацкая привычка, выдающая нервозность.
Ливей был достаточно смазливым парнем. Да, знаю, это грубо, но по-другому его внешность назвать не получилось в те первые секунды знакомства. У него были светлые волосы, явно крашеные, поверх рубашки с закатанными рукавами находился немного нелепый бордовый фартук с логотипом рамённой. От этого парня, что был старше Энлэя на год, пахло сырными лепёшками и слегка-слегка мылом. Он сонно наблюдал за часами, явно банально доживая собственную смену, но, как только увидел нас и услышал перезвон колокольчика на двери, широко улыбнулся. Как бы он ни страдал на работе, как бы ни устал постоянно улыбаться и обслуживать посетителей, нам он был искренне рад.
Руку Энлэй мою отпустил, и сразу тепло ушло, как парень к барной стойке, немного покоцанной и облезлой от времени. В принципе, в небольшом заведении было уютно, скрипело старое радио, и одинокий посетитель тихо ел свой ужин, сидя в углу. Я устремилась вслед за китайцем, сразу же залезая на высокий табурет и слушая, как меня представляют. «Несовершеннолетняя девочка Хван Хэджин». Кажется, он так до скончания веков будет меня называть. Я закатила глаза и ответила на поклон и чисто мужское рукопожатие Тана Ливея. Он сказал, что у меня очень тёплые руки, хоть мы ехали на мотоцикле, а ещё очень мягкие. Не чуя подвоха, назвала марку крема, коим пользовалась, и поймала два слаженных смешка. Оказалось, это просто был комплимент.
Ну, зато парни посмеялись.
– Приятно познакомиться, что будете есть и пить? Не обещаю, что всё будет за счёт заведения, но часть могу оплатить сам. – Голос у Тана был нежным, певучим, и я бы не удивилась, если бы он учился в университете актёрского или певческого направления. У Энлэя разные были друзья: будущие юристы, врачи, учителя, а вот Ливей выбивался из серой массы, показывая свои таланты.
Я оглянула меню, светящееся над головой китайца. Задумчиво закусив губу, немного подумав, решила, что мой рамён не должен быть острым, а содовая сойдёт для того, чтобы утолить жажду. Я переглянулась с Энлэем, что ждал, когда я лишь открою рот, и улыбнулась. Свидание, значит, платит он. Я всё равно буду не способна оплатить свой заказ полностью.
– Мне тогда колу и неострый сырный рамён, – сказала, положив локти на столешницу.
– То же самое, – сказал Чжан.
– Напитки за счёт заведения, – произнёс Тан Ливей, а потом скрылся на кухне, принимаясь что-то кричать по-китайски. Послышался звон посуды, и мой спутник рассмеялся. Явно была сказана забавная фраза, но, к сожалению, я ничего не поняла.
Заказанная еда оказалась перед нами через несколько минут. Сначала китаец ловко открыл стеклянную бутылку колы и наполнил наши стаканы, а после поставил перед нами ещё пару бутылок и сказал, что сейчас принесёт рамён. Большие белые тарелки вместе с металлическими палочками были положены так же ловко и виртуозно,
