в пух и прах, но тут появился господин Каневский и увел меня в кабинет.
Мой зять – из тех маленьких, взъерошенных, вдохновенных чудаков, что до рассвета читают творения Адама Смита, преважно рассуждают о государственных финансах и пишут статьи об усовершенствованиях в крестьянском труде для господ помещиков, сами же не отличат ржаного колоса от ячменного. Но есть в нем хорошее качество – он знает, что дедовские заветы в наш сумбурный век малость устарели, и примеров для подражания ищет в Европе. На этой почве мы и сошлись – я тоже полагаю, что нужно следовать за тем, кто тебя во всем опережает, а не топтаться на месте, тоскуя о благостных временах государя Алексея Михайловича.
– Ты же понимаешь, братец, что Ване в полку будет лучше, чем дома, да и для карьеры оно полезно – начинать службу смолоду, – сказал я ему. – Так что угомоним вместе сестрицу и порадуемся, что хоть кто-то из вашего семейства вырвался из-под ее опеки.
– Кабы в полк…
– А куда ж еще может бежать из дому юноша в четырнадцать лет?
– Так ты, братец, еще не знаешь всей беды… Ты ходил смотреть гимнастический цирк господина де Баха?
– Что смотреть?! Что оно такое – «гимнастический цирк»? Цирки были в Древнем Риме, вон у нас на Фонтанке деревянный…
– Ну а это тебе странствующий цирк из Вены.
– Как цирк может странствовать?!
Тут мы уставились друг на друга круглыми глазами.
Меня удивить трудно. Обычно я невозмутим, как положено истинному англоману и джентльмену. Однако странные речи Каневского меня сильно озадачили. И он, кряхтя и охая, растолковал мне, что речь идет не о круглом здании, а о компании штукарей, которые со своими лошадьми ездят по городам и показывают за деньги мастерство вольтижировки. А назвали они свое общество «цирком» – для чего-то им это понадобилось…
– Так это ж балаганщики, – понял я. – Так бы сразу и сказал.
– Какое там балаганщики! Они в Симеоновском цирке самую знатную публику собирали! Вся наша кавалерия к ним ходила, как на учения! Они привезли породистых лошадей, отлично вышколенных, и показывали сущие чудеса – чуть ли не стоя на голове галопировали, вот те крест! Нет, ты точно не ходил смотреть?
– Лошади меня не интересуют, знаешь сам.
– А хорошенькие наездницы?
– Оставь дурачества и скажи наконец, какое отношение имеет Ванино бегство к конным штукарям.
– Самое прямое, брат, – сдается, он вместе с этими венцами из Питера уехал, – понурившись, сообщил Каневский.
– Ого! – воскликнул я. – Да это ни в какие ворота не лезет!
– То-то и оно… Сами в отчаянии…
– А может, все-таки в полк?
Я, прямо скажу, сестрице с ее супругом не поверил, уж больно они оба бестолковы. Ну как юноша
