каждую ночь. Это изнуряло командиров и курсантов батальона, но иного было не дано.
В одном из учебных классов висела карта Москвы и близлежащих областей. Никифоров сам черным и красным карандашами наносил обстановку. Трудное это было дело – наносить обстановку осенью 1941 года.
3 октября черная стрела накрыла Орел – немецкие танки ворвались в город, 6 октября пал Брянск, 12-го – Калуга. 14 октября стрела вонзилась в Калинин. И вот теперь, 16-го, они в дороге. Где-то там впереди Владимир… Но до него еще надо дойти.
– Эй, лейтенант! – услышал Никифоров окрик. – Помог бы инвалиду.
Александр оглянулся. Шагах в пяти от него стоял седой, небольшого росточка старик и пытался поднять с земли набитый, видимо, домашним скарбом, мешок.
Никифоров возвратился, подхватил мешок, забросил его на спину старику.
– Ну вот, – пробурчал недовольно из-под мешка дед, – и на том спасибо…
– Что так неласково, отец? – спросил лейтенант.
– А за что вас ласкать, сынки? – оскалился дед. – Видать, заблудились вы…
– То есть как заблудились?
– Как? Да очень просто. Немец на Москву прет, а вы в обратном направлении маршируете.
Александр даже на мгновение растерялся. «Вот тебе раз, без вины виноватые». Но потом представил, верно ведь возмущается дед, со стороны так оно и видится – бегут солдатики, спину немцам показывают.
– Знаешь, дедуля, – сказал Никифоров, – у каждого свой фронт. – И зашагал дальше, подняв повыше полы длинной намокшей шинели.
Потом они еще не раз будут слышать подобные упреки на всем пути до Горького. Да и в Горьком их никто с пирогами не встречал. Здание средней школы на улице Коминтерна, голые стены, цементные полы, да два десятка парт, оставшиеся от прежних хозяев. Здесь и должен был разместиться батальон. Всю последующую жизнь предстояло устраивать самим. Что ж, не раскачиваясь, быстро взялись за дело. Сколотили нары, столы, скамейки, отрыли бомбоубежище. В городе найти что-либо необходимое для учебы – инструменты, радиодетали, бумагу, карандаши – было почти невозможно. И тем не менее вскоре батальон возобновил обучение.
Пополнение теперь приходило в основном из девушек. Парней набирали в действующую армию, да и Разведуправление понимало: молодым людям труднее легендироваться в тылу врага. На занятой фашистами территории, в городе ли, деревне, появление юноши вызывает подозрение. У гестапо возникает естественный вопрос: молодой и здоровый, почему не в армии, не на фронте? Не шпион ли?
А события на фронте развивались таким образом, что требовалось все большее число разведчиков-радистов – активизировалась деятельность оперативной разведки, увеличивалось количество сеансов, рос объем радиообмена. Снижать качество подготовки операторов было нельзя, наоборот, действительность заставляла готовить классных специалистов. Увеличивать же срок подготовки курсантов не позволяла
