упорно не использовались. (…)
Принятый в русской армии индивидуальный метод подготовки стрелка был забыт… И наконец, повсеместно пренебрегали тщательной и настойчивой отработкой деталей, не добивались чистоты выполнения тех или иных приёмов (изготовки к стрельбе, прицеливания, перебежек, переползания и т. п.)»[82].
По авторитетному мнению доктора исторических наук О. Будницкого, боеспособность Красной армии и качество работы промышленности того времени были в значительной мере обусловлены степенью урбанизации и уровнем образования населения. Как считает профессор, причины были следующими:
«Во-первых, СССР оставался крестьянской страной. Сельское население вдвое превосходило городское (114 млн и 56 млн соответственно, цифры округлены), две трети населения (67,1 %) жило в сельской местности…
Во-вторых, уровень образования населения был весьма невысок. На январь 1939 года почти пятая часть населения страны (18,8 %) была неграмотна. Правда, уровень неграмотности у населения в возрасте 9—49 лет был ниже – 10,9 %. Критерии грамотности, которыми руководствовались переписчики, были своеобразными: умение читать по слогам и написать свою фамилию на родном или русском языке. На 1000 человек приходилось 6,4 человека с высшим образованием и 77,8 со средним (причём в графу “среднее образование” включались и те, у кого было неполное среднее – 7 классов)[83].
Что касается армии, то на 1 января 1941 года высшее и среднее военное образование имели, соответственно, 7 % и 56 % командно-начальственного состава. То есть Красная армия испытывала настоящий кадровый голод. Да и профессиональная подготовка командного состава оставляла желать лучшего: не хватало квалифицированных преподавателей. (…)
В половине 1941 года дефицит квалифицированного комсостава усугубился: численность ВС выросла более чем на 1150 тыс. человек (с учётом призванных на сборы из запаса) – с 4207 тыс. на 1 января 1941 года до 5373 тыс. на 1 июня 1941 года.
Опыт приобретался дорогой ценой: потери среди комсостава были чудовищными. В 1942 году на фронтах погибло (в том числе от ран) около 162 тыс. средних и старших командиров ВС, пропало без вести около 125 тыс. Среди погибших были 11 командиров корпусов, 76 командиров дивизий и 16 командиров бригад. Всего же за годы войны погибли, умерли от ран и болезней, пропали без вести или пропали в плен 35 % общего числа офицеров, служивших в Вооружённых силах СССР. В абсолютных цифрах – 1 023 100 человек»[84].
Печальной оказалась и судьба некоторых однокашников Власова по курсам «Выстрел»: помощника командира дивизиона 83-го стрелкового полка Критина Ивана Авксентьевича, помощника командира батальона 135-го стрелкового полка Шилова Фёдора Николаевича, начальника полковой школы 135-го стрелкового полка Верзина Сергея Владимировича и командира пулемётной роты 31-го стрелкового полка Эйтингона Саула Абрамовича[85].
Подполковник Критин И.В. (1901 г.р.), помощник по тылу начальника штаба 2-го механизированного
Там же.
Будницкий О. За первый квартал 1941 года в ВВС РККА из-за катастроф и аварий погиб 141 человек. Коммерсант – Наука, № 3, 27 июня 2011 г.
Там же.
РГВА. Ф. 25065. Оп. 1. Д. 103. Л. 119.
