Руфидзо,Пастбища под ласковыми дождями, скалистые туманные утесы…
Рядом с движущейся платформой шли солдаты, которые бросали в толпу безделушки: декоративные узлы в стиле Ксаны, сделанные из кусочков разноцветной бечевки, знак Семи королевств. Узлы символизировали процветание и удачу, и зрители изо всех сил старались заполучить чудесное напоминание о замечательном дне.
– На юге замки Кокру, поля сорго и риса, светлые и темные:
Красные – в честь боевой славы; белые – как гордая Рапа;
черные – как скорбная Кана.
Зрители закричали с особенным восторгом, услышав строки, посвященные их родине.
– На западе прекрасное Аму, сокровищница Тутутики,
Сияющее изящество филигранных городов, окруженных двумя
голубыми озерами.
На востоке блистающий Ган, где цветут под покровом Тацзу
торговля и игры,
Богатый, как дары моря, образованный, как ученые
в серых туниках.
За певцами снова шли солдаты, которые несли великолепные знамена, украшенные изображениями чудес Семи королевств: лунное сияние покрытых снегом отрогов горы Киджи; косяки рыбы, искрящиеся в озере Тутутика на восходе; всплывающие на поверхность крубены и киты, виды побережья Волчьей Лапы; радостные толпы на широких улицах Пана, столицы; серьезные ученые мужи, обсуждающие политику с мудрым, всезнающим императором…
– На северо-западе возвышенные хаанцы, философский форум, Способный увидеть пути богов на желтых ракушках Луто. В середине окруженная лесами Рима, где солнечный свет Пронизывает древние кроны и на землю падают тени, Острые, словно черный клинок Фитовэо.
И между каждым куплетом толпа пела вместе с певцами:
– Мы склоняем головы, склоняем головы, склоняем головы Перед великой Ксаной, повелительницей воздуха. Зачем противиться, зачем сопротивляться властителю Киджи, Зачем соперничать, если мы не можем одержать победу?
Если рабские слова кого-то и беспокоили в толпе Кокру, многие из которой сражались с захватчиками из Ксаны менее дюжины лет назад, их ропот заглушило мощное пение остальных. Гипнотическое монотонное плетение звуков обладало собственной силой, словно повторение слов придавало им убедительность и делало истинными.
Но толпа еще не получила полного удовлетворения от зрелища, на которое собралась. Люди не видели главного участника шествия: императора.
Белая птица была уже заметно ближе. Ее крылья казались широкими и длинными, точно лопасти ветряных мельниц Дзуди, что помогали поднимать воду из глубоких колодцев и качать в дома богатых горожан, – слишком большими, чтобы принадлежать обычному орлу или стервятнику. Зрители начали поглядывать вверх и спрашивать себя: быть может, это гигантский сокол-минген, который пролетел более тысячи миль от своего дома на далеком острове Руи и которого
