познакомиться с вами.
– Конечно-конечно! Я всегда рад встречам с юными героями.
Фин выглянул и жестом пригласил Мату в кабинет командующего. Затома приблизился к юноше с широкой улыбкой на лице и развел руки в стороны, чтобы обнять, однако тут у него возникли проблемы. В двадцать пять лет рост Маты превышал восемь футов, и выглядел он устрашающе. Кроме того, двойные зрачки вынуждали окружающих отводить взгляд: мало кому удавалось понять, на каком зрачке фокусироваться.
Затоме не суждено было обрести способность смотреть в эти глаза: он заглянул в них в первый и последний раз, – потом его взгляд опустился и на лице появилось изумление. В левой руке Мата держал кинжал, тонкий, как рыба-игла, с которого стекала кровь. Затома еще успел подумать, как странно выглядит крошечное оружие в руке гиганта.
В следующее мгновение Мата снова поднял кинжал и одним коротким ударом рассек ему шею, трахею и основные артерии. Затома захрипел, не в силах ничего сказать, и рухнул на пол, захлебываясь собственной кровью и судорожно дергая конечностями.
– А теперь ты покинешь мой дом, – спокойно сказал Мата.
Это было первое убийство юноши, он дрожал от возбуждения, но не испытывал ни сомнений, ни жалости.
Он подошел к развешанному в углу оружию: великолепные древние мечи, копья и дубинки, принадлежавшие клану Цзинду, Затома использовал в качестве украшения, и на всех клинках лежал толстый слой пыли.
Мата выбрал тяжелый меч – по виду бронзовый, – который висел сверху. Толстый клинок и длинная рукоять указывали на то, что держать его следовало двумя руками. Сдув пыль, юноша наполовину вытащил клинок из ножен, сделанных из бамбука и обтянутых шелком. Металл выглядел необычно: вдоль центра лезвия шла темная бронзовая полоса, как и следовало ожидать, но края поблескивали синим холодным светом, засиявшим под лучами пробивавшегося в окна солнца. Мата со всех сторон осмотрел клинок, любуясь сложной резьбой – логограммами древних поэм о сражениях, – украшавшей каждую сторону.
– Это оружие твоего деда: он им пользовался почти всю жизнь, – дар наставника Медо в честь завершения обучения, – с гордостью пояснил Фин. – Он всегда предпочитал бронзу, потому что она тяжелее железа и стали, хотя и не может оставаться столь же острой и твердой. Мало кому удавалось поднять этот меч даже двумя руками, а твой дед сражался одной.
Мата полностью вытащил клинок из ножен и несколько раз взмахнул им, взяв в одну руку. Лезвие с легкостью рассекало воздух, отражая свет, словно цветущая хризантема, и он ощутил на лице дуновение ветерка.
Мату восхитила балансировка и тяжесть клинка. Большинство стальных мечей, с которыми он тренировался, были слишком легкими, их тонкие лезвия казались чересчур хрупкими, но этот словно был создан для него.
– Ты двигаешься прямо как дед, – тихо заметил Фин.
Мата потрогал лезвие большим пальцем: даже после стольких лет все еще острое, ни одной зазубрины на
