когда что-то звонко простучало по ступеням, скатываясь в подвал. Резко присев, парень заткнул уши руками и открыл рот, пытаясь избежать контузии.
Взрыв упругой волной сотряс развалины. С потолка посыпалась пыль, а дверь заметно вогнулась. Подняв голову, Никита первым делом осмотрел вход, мысленно молясь, чтобы дверь и кладка выдержали. Рядом с косяком пробежала едва заметная трещина. Ещё одна граната, и противнику не потребуется даже врываться вовнутрь. Достаточно будет просто сунуть в пролом автоматный ствол или очередную гранату. Понимая всё это, Никита сквозь звон в ушах пытался услышать очередные шаги солдат, но сумел только расслышать очередную порцию команд. Кислый запах пороха, просочившись в убежище, забивал нос и горло, мешая дышать и вызывая неприятное раздражение. Никите смертельно хотелось фыркнуть и чихнуть, чтобы как следует прочистить дыхательные пути, но делать это сейчас было нельзя.
С тем же успехом можно было просто открыть дверь и выйти из подвала. Сделав глубокий вздох, Никита задержал дыхание, зажав себе нос пальцами. Звон в ушах заметно уменьшился, и парень, осторожно подобравшись к двери, прислушался. Солдаты явно уходили. Выждав, сколько мог, Никита медленно выдохнул и, сделав Тане знак не шуметь, принялся осторожно разбирать баррикаду.
От пыли и запаха сгоревшего пороха в логове было не продохнуть. Сдвинув в сторону топчан, он медленно отодвинул засов и осторожно толкнул дверь. Перекосившееся от взрыва полотно и погнувшийся косяк не дали ей открыться. Сообразив, что, приложив силу, он может привлечь к себе внимание, Никита оставил попытки проветрить помещение и, отойдя назад, присел на топчан.
– Что там? – не выдержав неизвестности, спросила Таня, вынув изо рта кляп.
– Тихо ты, – зашипел на неё Никита.
Втянув голову в плечи, девчонка моментально вернула кляп на место и сжалась в комок. Положив автомат на колени, Никита продолжал вслушиваться в происходящее снаружи. Ему ещё не верилось, что всё обошлось так просто. Слишком большим был поисковый отряд. Похоже, пришло время снова менять место жительства.
Но уходить, не попрощавшись, было не в его духе. Чуть усмехнувшись, он мысленно прикинул, чем ещё может насолить оккупантам, и, убедившись, что такие возможности есть, с силой сжал кулаки. Ему на память снова пришло то время, когда началась вся эта заваруха. Называть то, что происходило тогда войной, у него язык не поворачивался.
Кавказ, границы Средней Азии и Дальнего Востока вспыхнули практически одновременно. Кто-то где-то очень сильно постарался, чтобы поджечь всё вокруг страны, которая уже много лет подряд была бельмом на глазу всех мечтавших о мировом господстве. Но и в этот раз Россия умудрилась ответить на чужую логику своей непредсказуемой дикостью.
Всё местное население, жившее по границам, подвергшимся нападению, не дожидаясь объявления всеобщей мобилизации, встретило оккупантов так, как встречало их во все времена. Топоры, вилы, косы, древние охотничьи ружья, помнившие ещё монголо-татарское нашествие,
