всё это наворотили.
– Поэтому вам и потребовались добровольцы, желательно с возможной судимостью лет на десять, – Егор угрюмо глянул на Николая Павловича.
– Именно, – вновь победоносно произнёс Николай Павлович. – И не забывайте, что именно ради этого момента я и вытащил вас с гауптвахты и отмазал от тюрьмы. И тем более не забывайте, что обратно вам уже не вернуться. Поезд, так сказать, ушёл.
Поезд и в самом деле уже того, ту-ту. Егор в полной растерянности сел на стуле прямо. Вот и думай что хочешь. Уж лучше бы их с Арамом и в самом деле отправили бы убить Саддама Хусейна и Бараку Обаму на обратном пути. Хотя бывший президент Ирака уже девять лет как повешен без их помощи. А так даже непонятно, как реагировать? Вроде как полагается испугаться, испугаться жутко, ибо полная неизвестность как раз и пугает сильней всего. Это так. Но здесь и сейчас неизвестность раздута до такой степени, что страха нет. А всё потому, что не верится, просто не верится во всю эту фигню.
– А вдруг эта фигня убьёт нас? – прямо спросил Арам.
– Ну-у-у…, – Николай Павлович на миг задумался. – Теоретически такая возможность, конечно, существует. Однако у нас имеются все основания предполагать, что это не так. Пусть и с неизвестной для нас целью, «малахитовая комната» создана специально для людей. Ведь не зря она единственная легко доступна из всех внутренностей корабля. Зачем инопланетянам разводить столь сложный и тупой розыгрыш? Это нерационально.
Впрочем, вы уже пообедали. Дальнейшее промедление не имеет смысла, – Николай Павлович бодро поднялся на ноги. – Чем раньше начнём, тем быстрее закончим. Ну, чтобы там не произошло с вами в этих «малахитовых надгробьях».
Как? Уже? Егор в недоумении уставился на излишне суетливого Николая Павловича. В глубине души буйным вихрем закружилось недоверие, а окружающий мир пошёл волнами нереальности происходящего. Ещё на «губе» в Апатитах Егор мысленно подготовился ко всему, в том числе к командировке в очень «горячую точку». Но на деле реальность оказалась ни в какие ворота. Никакой подготовки, переподготовки, инструктажа и изучения обстановки. Всего лишь один сытный обед. Хотя, Егор медленно поджал под себя ноги, на душе вмиг стало легко и свободно, и в самом деле, какой смысл тянуть? Не зря же говорят, что перед смертью не надышишься.
– Николай Павлович, – вдруг раздался за спиной голос детины-охранника, – вы обещали мне, что расскажите…, – на миг детина-охранник замялся, – что расскажите добровольцам всё.
На лице Николая Павловича на миг мелькнула гримаса жуткого недовольства. И с чего это вербовщик так кочевряжится, будто ему в задницу воткнули электроды под двести двадцать вольт? Егор обернулся. Детина-охранник всё так же сидит на стуле у стены, его рука всё так же как бы невзначай лежит на кобуре. Однако за внешней расслабленностью скрывается прямая угроза. Ну и порядки у них здесь, прости господи. Егор лишь чуть качнул головой.
– Зачем им это знать? – недовольно произнёс Николай Павлович. – Чем им это
