улицы послышались слова любимой солдатской песни, давно ставшей непризнанным гимном кабаньей армии – почти молитвой. Её пели утром, днём и вечерами.
Мы ка-абаны-ы, мы ка-абаны-ы.
За спиной автоматы, на рыле клыки.
Мы ка-абаны-ы, мы ка-абаны-ы.
Мы соль и перец сибирской земли…
Других слов в песне не было, а те, что имелись, повторялись снова и снова. Мотив был примитивен, если его вообще можно найти.
В каждой роте служил барабанщик – он же трубач. Выбивая ритм, музыкант всегда затягивал первым, выступая в роли запевалы. Песня нравилась боевым свиньям. И молодые, и старые бойцы знали наизусть нехитрые строчки, подтверждая суждение, что в простоте сила. Нужен лишь десяток горлопанов, и окопный хор оживал. Во время исполнения кабаньего хита вепри переставали стрелять и не жевали сопли. Все пели от души, не жалея связок.
Сегодня орали не долго. Раз пять прогнали по кругу и заткнулись. Или барабанщику лень было дубасить палкой по мембране (возможно, сделанной из кожи его товарища), или кого-то пристрелили, сбивая с такта хрюкающих вокалистов.
Когда хор стих, офицеры продолжили беседу. Старшие многозначительно задирали пятаки, смущая молодого. А Сашка немного испугался, услышав о правде – потому что, зачем её знать? Есть правила, устав, есть мифы, придуманные людьми специально для душевного спокойствия. Нужно повторять заученные заповеди и всё будет прекрасно – это ведь и дурной свинье ясно. В конце концов, если совсем хренова, можно с фронтовыми товарищами спеть гимн: кабаны-кабаны и всё такое…
Юношеское любопытство распирало. У лейтенанта перехватывало дух от мысли, что существует какая-то секретная организация, в тайну которой его посвятят, – и он тоже станет особенной свиньёй.
– Я хочу быть, как вы! Расскажите мне правду, – попросил молодой хряк и потянулся за куском хлеба.
Слово взял майор Чуки:
– Пока мы здесь в окопах помираем, в нашей столице творится заговор против боевых офицеров, генералов и любимого вождя. Во как, салага! Ты слышал о Роберте Варакине, Сашка?
– У меня по истории всегда были «пятёрки». Я знаю, что он создал гибридных животных и сварил лекарство для людей. Император для кабанов, как неземной Творец, – сказал лейтенант и, задрав рыло, посмотрел в бревенчатый потолок, словно на небо, усыпанное яркими звёздами; его взгляд был полон любви и надежды.
– Вот тут ошибочка, салага, – хрюкнул майор. – Император свиньям не брат. Когда вождь проснётся, его закроют в лаборатории, и станет он придумывать разные гадости, чтобы нас боевых секачей извести. У него знаешь, какая башка и сколько там мыслей разных?
Сашка, затаив дыхание, заинтересовался ещё сильнее.
– Да неужели? И что же он хочет сделать?
Майор не знал точного ответа, потому что люди вечно что-то выдумывали. А такой гениальный человек, как император Варакин, может состряпать любую химеру, чтобы всех махом размазать. И Чуки ответил уклончиво:
– Мне
