и смешком
Слишком прямо заданный вопрос,
А потом пошла домой пешком,
И никто моих не видел слёз.
Мне одной – и плакать, и платить.
Некому утешить и помочь.
Днем легко смеяться и шутить,
А потом опять приходит ночь.
Затихает гулкий шум дневной,
Замирают стрелки на часах.
Я плачу за радость сединой
В крашенных коротких волосах.
УТРО ОБИЖЕННОЙ ЖЕНЩИНЫ
День начинается угрюмый и больной.
Окно мне кажется больничною стеной.
Не хочется ни спать и ни вставать.
Лежать бы молча – глаз не открывать.
Не хочется ни есть,
ни пить,
ни петь,
Ни белой птицей по небу лететь.
Под серым небом с плесенью дождя
В себе ищу – себя.
Кто высосал все краски из травы?
Кто небо сил лишил и синевы?
Кто мне сказал, что я живу не так?
Наверно – враг.
А может все же встать —
назло врагу?
И доказать себе, что я – могу.
Могу! – и жить, и петь, и говорить,
Свою квартирку светом озарить.
Чего уж проще – руку протяни,
Глаза открой и песню затяни,
Да, и посуду вымой заодно…
Пожалуй, встану.
Вымою окно.
АХМАТОВОЙ
Как странно, как дико:
цвела повилика,
И плавали пчелы над нею в саду,
и ИМЯ звенело как счастья улика,
А я не увидела светлого лика,
И только сейчас причаститься иду.
Я знаю, как было – как жизнь тебя била,
Как стыла под пеплом седая зола,
И кровь застывала от горечи в жилах,
И – Бог не велел! – ничего не забыла,
Об этом и пела, и этим жила.
Недужное тело тяжелой обузой,
Но образы строги, а рифмы легки.
И не испугалась такого союза
Твоя смуглорукая, нежная муза,
Страданья и боль переплавив в стихи.
Как к доброй подруге иду за советом.
Весь день с нетерпением времени жду,
Когда под неярким, рассеянным светом
Раскрою я томик любимых поэтов
И к светлой душе твоей припаду.
* * *
Как язык мой небогат, небогат.
Стременами не звенит, не звенит.
Он ползком, бочком – на свет, наугад.
Ты за это извини, извини.
А моя-то как ленива душа!
Снулой рыбой она стынет в реке.
Где-то время утекает спеша.
Где-то тикают часы на руке.
