сессию все верно, а про папу с мамой – нет.
– Это как же так?
– У меня папа военный – майор. Они с мамой и сестрой младшей в Монголии – это у папы командировка на пять лет.
– А ты что же?
– А я учусь. А когда приезжаю в Одессу, живу в нашей квартире.
– А когда ты в Москве, квартира что же, без присмотра?
– Зачем? Там моя подружка с мужем, а на мои каникулы они к своим родителям перебираются.
– Сдаешь, значит?
– Ага! За несколько месяцев набирается кое-что, так что на каникулы хватает – развлечься и отдохнуть от учебы. Да еще и родители высылают каждый месяц.
– В институте отличница, небось спортсменка, активистка?
– Не отличница, но и не троечница. Дзюдо занимаюсь – КМС. Так что на активистскую деятельность нет ни времени, ни желания.
Тем временем Андрей подрулил к входу в известное на весь город кафе «Вечерняя Одесса». За зашторенными окнами мелькали блики цветомузыки.
– Ну, пойдем, КМС, греться.
– Пошли. – Она бодро выпрыгнула из машины и, дождавшись Андрея, направилась внутрь.
Филин не заставил себя ждать.
– Эх, блин! Неудобно как-то в форме на дискотеку заявляться! – замялся было Андрей у входа.
– Да чего там! Тут всегда полно курсантов из училища, да и солдатиков хватает. Не бойся, белой вороной не будешь! – бойко проговорила Таня, сбрасывая курточку. Под курткой оказался свитер толстой вязки и, как отметил про себя Андрей, все…
– Так и воспаление легких получить можно!
– А я привычная! – Девчушка, увидев брошенный на нее взгляд, зарделась. – Ну, давай снимай уже свою шинель, и пойдем пить обещанный кофе.
Нехотя Андрей снял шинель и фуражку и сдал их гардеробщику. Получив номерок, он обернулся к висевшему тут же зеркалу, чтобы поправить форму. Таня широко раскрытыми глазами смотрела на Андрея.
– Это за Афганистан? – подошла она к нему и ткнула пальчиком в висевший на кителе орден и планку за тяжелое ранение.
– Не обращай внимания, – смутился Филин. «Блин! А хотел же ведь „гражданку“ надеть, только не нашел ничего по размеру – все мало стало!»
– Слушай, Татьяна, – спросил Филин, когда они уже сидели за столиком. – Можно я тебя буду Синицей называть?
– Что, имя не нравится? И почему Синицей?
– Упаси боже! Имя красивое – Татьяна! Просто у меня, у нас привычка профессиональная – у каждого, с кем общаюсь, есть какое-то необидное, мной или еще кем-то придуманное имя. А Синица – ну, просто потому, что там, на Морвокзале, ты мне напомнила замерзшую птичку с красной грудкой.
Девушка посмотрела на свой кроваво-красный свитер:
– Тогда и у тебя тоже должно быть второе имя?
– Филин.
– А что – похож! Хоть и улыбаешься, а брови свел и головой вертишь на триста шестьдесят градусов. Не бойся, тебя никто задирать не станет – ты своим орденом всех на лопатки уложил.
– Да
