норм. Я как и многие был сильно от них зависим. Возможно это и хорошо, что существует такой сдерживающий фактор. Страшно представить, что было бы, если все разом решили бы вскрыться и показать свои истинные лица.– И вам хорошего Людмила Павловна – вторю я женщине.
– Как у вас прошел день? Удалось насобирать интересных материалов.
Мне хотелось сказать ей, чтобы она заткнула свою глотку и больше никогда не смела без моего одобрения со мной заговаривать. Но вместо этого я улыбаясь произношу:
– Спасибо не плохо – я с остервенением втираю туфли в коврик разбрызгивая на свежевымытую плитку грязь. Моя маленькая, не красившая меня месть ей, а может быть и всему миру сразу, – ничего интересного к сожалению, не могу похвастаться каким-нибудь эксклюзивчиком специально для вас.
Женщина делает разочарованное лицо, улавливает плохо скрытый сарказм. Я почти уверен, она знает, что я её тайно ненавижу. Иногда я специально подкидываю ей вымышленную инфу, чтобы она похвасталась перед подругами и те над ней поглумились за бредни которыми я её любезно пичкал. Не знаю с чего она решила, что обычный репортер имеет доступ к тайной информации. Возможно сказывались побочные эффекты от пристрастия слишком часто смотреть один мистический канал по промыванию ничем не занятых мозгов. Вы и не представляете сколько людей верит в тайные, всемирные заговоры.
– А с пятьдесят восьмой Антон, этот мошенник – мошенниками она называла всех, кто не ходил на работу с утра пять дней в неделю. Слово фрилансер у неё вызывало синдром Туретта и ассоциацию связанную с неприличным родом деятельности – Опять припарковался на газоне, а вчера перегородил проезд скорой.
Интересно, что она говорила другим жильцам обо мне? Допустимо, и ничего плохого, хотя я бы не стал за это ручаться. Но причина так думать у меня всё-таки имеется. Только я поддерживаю с ней эти бредовые разговоры, даже не разговоры, а обмен не связанных между собой фраз. Стоит раз ей ответить твёрдо, дать понять, что меня нисколько не занимают её проблемы и моё мучение кончится. Я так не могу, мне проще тлеть изнутри, но не задеть чужих чувств. Кому я завидую – это моей супруге Вике. С ней такие номера не проходят. Я ни разу не видел, чтобы кому-нибудь хоть раз удалось легко к ней подступиться. У нее в распоряжении есть один такой взгляд, который без всяких слов отваживал кого угодно. В нём читался посыл: – Отвали! Когда мы появлялись вдвоем Людмила Павловна всегда делала вид, что чем-то занята и ей некогда и взглянуть. Думаю, как бы то не было Викины косточки промывались очень тщательным образом. Она это знала. И ей было плевать в отличии от меня. Мне есть дело до всего. Я ещё раз обещаю себе, что в следующий раз обязательно выложу ей прямо в лицо всё что о ней думаю. Жалкий самообман.
– Его накажет Бог! – говорю я, а сам представляю, как несмотря на её душураздирающие вопли в преисподню волоком за волосы тащит сам лично пришедший за ней сатана.
Наконец-то
