есам с фонарями и вынюхивают типов вроде меня по характерному запаху. Уверен: эти псы и сами плотно сидят на веществах. Мефедроновые ищейки. Я принюхиваюсь к своему воротнику, но мой забитый нос не способен уловить ничего – даже запаха пота, о котором я могу только догадываться по липким подмышкам. Может, зря я так напрягаюсь? Просто последствия третьей ночи почти без сна? Лёгкая паранойя?
Пока я по сотому кругу обхожу заболоченный лесоповал, Жора всем своим видом транслирует снисходительное осуждение. Вот бы он был таким здравомыслящим прошлой ночью, когда ему приспичило покурить свою альфу! Жора сидит на альфе. Это психостимулятор типа метамфетамина, только намного убойней и дешевле – взрыв мозга для бичей. Его ещё называют зомби-наркотиком. Если вы хоть раз слышали страшную байку про солевого наркомана, онанирующего в публичном месте, или сожравшего свою бабушку, или с истерическим криком выкинувшего с балкона кота, – вот это она самая, Жоркина порочная страсть: альфа-ПВП.
А я, как и многие мои знакомые торчки, предпочитаю меф. Мефедрон – это скорее девчачий наркотик, популярный на вписках. По факту это та же соль, хоть и не так стремительно превращающая мозг в печальную жижку. Но ничего не имею я и против фена. И закинуться кислотой или выпить на безрыбье парочку миллиграмм бутирата я тоже не против – по особому настроению.
Но если не вдаваться в подробности, то все мы – и когда я говорю «мы», то имею в виду всю нашу сторчавшуюся компанию – все мы любим скорость. Покурить гашиша для нас – это почти как выпить кефира и принять тёплую ванну. Приятно, но не сильно-то и вставляет.
Мы профессиональные лузеры, разочарование наших родителей. Мрачные призраки прошлого – для наших бывших. Я, Кока, Жорка и ещё пара типов, о которых я расскажу чуть попозже. Мы нашли друг друга легко, потому что наркоманы всегда легко находят друг друга. Цепляясь, мы тянем друг друга на дно. Яростно, не думая о завтрашнем дне, копаем общую яму.
Пока я безнадёжно роюсь под деревом, Жора хватается за сердце. Я знаю: сейчас у него такая фаза – себя пожалеть. Под глазом у него здоровенный синий фингал, нос чуть-чуть свёрнут в сторону – всё это последствия его неудавшегося предыдущего квеста.
Солевых наркоманов не любят. Их боятся и презирают. Их считают за животных. Их избивают до полусмерти ни за что ни про что. На той неделе, по словам Жоры, его измутузили шесть ментов, когда он, уделанный, попёрся вместе с «другом» за кладом. Этот таинственный «друг», некий Серёга, как потом выяснилось, добрался до дома без приключений, то есть сдристнул, оставив Жору в беде. К тому же очень удачно – и достаточно избирательно – забыл о событиях той ночи.
Пока я ищу закладку, мне придётся рассказать обо всём понемногу. Начать хотя бы с того, как Жора оказался в этом лесу вместе со мной.
С Жорой меня познакомил мой друг детства – Кока. Какое-то время они жили вместе, потому что Жоре больше не к кому было вписаться. Совместная жизнь наркоманов – это вечная драма: дичайший коктейль из непонимания, признаний в любви, ссор и истерик. Вы орёте друг на друга после беспонтового ненахода, чтобы этим же вечером, куря на балконе, обняться, помириться и забыть обо всём.
Всё началось примерно неделю назад, когда Жора, внезапно разругавшись в пыль с Кокой, исчез на несколько дней. Он перестал отвечать на сообщения, и Кока стал обзванивать его мутных знакомых. Тогда-то мы и вышли на некоего Серёгу. Этот тип, у которого Жора, судя по всему, долбил всю ночь, уклончиво ответил, что он якобы «был не в себе» и не знает, куда делся наш упоротый авантюрист.
Весь этот разговор происходил при мне. Мы тогда сидели у Коки в его убитой двушке, доставшейся, как и всё, что у нас есть, от родителей. Химический запах так въелся в ковры, покрывала и шторы, что один из наших общих знакомых однажды пошутил: «Эту хату уже не спасти. Сжечь её нахуй!» У нас под ногами весь вечер носился Кокин пёс, Рин, и увлечённо трахал подушку. А по углам поднимались и опадали от бодрых Кокиных шагов дремучие заросли линялой шерсти…
– Вы поехали вместе, – давил Кока, бродя с телефоном туда-сюда по комнате и нюхая мефедрон, – только ты уже дома, а до него не дозвониться. Подозрительно, тебе так не кажется?
– Ну, мы были уделанные, – продолжал говниться Серёга; я слышал только обрывки этого разговора из Кокиной трубки. – Говорю: даже не помню, как сам до дома добрался.
– Ты был на машине?
– Да.
– И ты не помнишь, как ехал обратно один?
Кока давил. Кока допытывался. Потом обзванивал спецприёмники и больницы. А пару часов спустя этого мутного Серёгу удалось расколоть, и он вдруг припомнил кое-какие подробности. По его версии, всё было так: они встретились с Жорой, посидели, как видно, под альфой, и поехали за добавкой. Только вот к Жоре при выходе из парка подошли несколько мусоров, и он якобы махнул Серёге рукой: типа езжай, я разберусь. Серёга в этот момент уже был в машине, так что сразу дал по газам. Странная история: по всему выходило, что
