менее, на лице Брюсова промелькнуло удовлетворение. Было понятно, что большего добиться сейчас невозможно – все уже увлеклись вином и беседами. И то, что он достиг такого эффекта, было неплохо. К тому же, только пробило двенадцать ночи.
Внезапно Брюсов почувствовал, что кто-то смотрит на него, и выхватил взглядом лицо молодого человека, который несколько выбивался из круга собравшихся. Ресторан «Вена» посещали люди среднего достатка, если не считать богачей от мира искусства: Шаляпина, Собинова, Куприна, Леонида Андреева, а также тех, кто хотел посмотреть на богему. «Золотая молодёжь» сюда не часто забредала, скорее – «молодёжь серебряная».
Этот же отличался от всех, словно принадлежал к молодёжи особого сплава. Как Гектор или Ахиллес, или какой-нибудь другой античный юноша – любимец богов и Кузмина.
Именно он, Михаил Кузмин, стоял рядом с необычным молодым человеком, внимательно смотревшим на Брюсова.
Кузмин был, как всегда, в красном галстуке. Уж Брюсов знал, что красный цвет в одежде – это опознавательный знак тех, кто отношениям между мужчиной и женщиной предпочитает несколько другие.
Кузмин направился в сторону Брюсова.
– Прекрасно, Валерий, но очень печально.
– Что именно?
– То, что ты написал это первым.
Брюсов хотел поинтересоваться, что именно имеет в виду Кузмин, но тот опередил его:
– Так или иначе, эти стихи не принесут денег. Как и вообще литература.
Брюсов громко расхохотался. Он мог бы много что сказать, но сказал лишь:
– Горький и Андреев получают более чем прилично.
– Это и есть доказательство. Они – политические писатели, а пропаганда всегда будет прибыльнее литературы, – ответил Кузмин.
Неожиданно в их разговор вмешался Давид Бурлюк. Как всегда, он был вызывающе одет – в вишнёвый сюртук и золотую жилетку. Приложив лорнет к своему стеклянному глазу, он воскликнул:
– Вейнингер[9] получил миллионы! За небольшую по объёму книгу.
– И смерть, – заметил Брюсов.
– Он сам выбрал свой путь.
– Сам? – усмехнулся Брюсов.
– Что вы хотите сказать? – спросил Бурлюк.
– Я всего лишь могу предположить, что это был не его выбор.
– Постойте?! – взволновался Бурлюк так, что серьга в его ухе закачалась. – То есть?!
– Его вполне могли убить те, кому не нравились его сочинения.
– Глупости. Он мог быть гомосексуалом, – включился в разговор Кузмин. – А это люди более чувствительные. Так, по крайней мере, считает доктор Фройд из Вены.
– Не помню у него такого утверждения, – нахмурил лоб Брюсов.
– А вот то, что в сочинениях Вейнингера сквозит мысль о самоубийстве – это факт, – добавил Бурлюк.
– Не уверен, – сказал Кузмин, – но уверен в том, что надо быть животным, чтобы хоть
Отто Вейнингер – философ, получил известность как автор труда «Пол и характер. Принципиальное исследование». Особенно популярной книга стала после самоубийства Вейнингера. Ему было всего 23 года.
