это может быть среди ночи? Со мной творится что-то странное, потому что я, чуть помедлив, открываю. На пороге стоит Антон.
Он смотрит на меня тяжелым взглядом исподлобья, а я попросту теряю дар речи. Отступаю, упираюсь спиной в стену узкого коридора. Ему словно только это и надо. Шагает внутрь и прижимает меня рукой к стене. За горло. Его рука лежит у меня на шее. Мне не больно, не трудно дышать, но я абсолютно точно понимаю, что я сейчас полностью в его власти. Во всех смыслах. И мне это нравится.
Я прикрываю глаза, ноги подкашиваются, и Антон видит это. Он склоняется и целует меня. Резко, требовательно, настойчиво. Засовывает свой язык в мой рот, не спрашивая разрешения, просто вторгаясь, врываясь. Его свободная ладонь блуждает по моему телу, сжимая чувствительные места. Почти до боли. Он останавливается ровно на той грани, когда ощущение уже острое, но еще сладкое. Ничего не могу с собой поделать. Выгибаюсь в сладкой истоме. Низ живота скручивают судороги, с моих губ срывается стон прямо в его рот.
Антон усмехается, убирает руку с моего горла и по-хозяйски запускает руку в широкую штанину моих шорт. Я вздрагиваю от его прикосновений, таких нежных и таких настойчивых. Я так хочу их, и Антон видит это.
Он расплывается в улыбке и кивает на диван. Я отталкиваюсь лопатками от стены, шагаю в комнату, призывно смотрю на него, а мой муж скидывает туфли и толкает все еще открытую входную дверь. Она резко закрывается с совершенно неправильным звуком. Так хлопает рука по голому телу. Шлеп! И я рывком сажусь на своем диване. Шумно дышу, пытаюсь понять, где я, и тут же падаю назад на подушку, скорчившись в рыданиях. Самое противное, что я безумно хочу Антона!
Вторник. 27 мая 09.00
Работники редакции меня встречают встревоженным шепотом и ужасом в глазах. Мимо, нервно кивая, пробегают сотрудники, где-то хлопают двери. Бросаю сумку на стол, ищу взглядом Сашку.
– Что случилось? – спрашиваю тихо.
– Аудит московский!
– Что? – у меня округляются глаза.
– Сглазили, блин! – он опасливо оглядывается. – Головной офис прислал аудит. Говорит, мы убыточные!
– Ну елки-палки, – я искренне расстраиваюсь.
Только нашла работу – и сейчас редакцию прикроют! В том, что прикроют, ни капли не сомневаюсь. Издание тухлое, как прошлогодние яйца.
Вздыхаю, оглядываюсь и замираю в ужасе. По коридору к кабинету главреда уверенным шагом идет Антон.
_____
Следом за ним семенит главбух, прижимая к себе свой ноутбук, а вот главреда нет. Я так понимаю, что не в его традициях приходить вовремя. Антон оглядывает рабочее пространство сквозь стеклянные стены, я резко отворачиваюсь, падаю на стул. Вот же блин! Это что, из-за меня? Взгляд у него недобрый! Сейчас весь журнал прикроют из-за того, что я тут работаю? Может, Яр и прав? Надо с ним поговорить?
Вторник. 27 мая 16.00
Целый день сижу тише воды, ниже травы. По коридору то и дело пробегают бухгалтеры или юристы. Главред как пришел на работу, так со своего кабинета и не выходит. Антон тоже не выходил. Даже на обед. Им что-то подали прямо туда.
Я никогда
