сивилла: сушь.Все жилы высохли: ревностен муж!
Сивилла: выбыла, сивилла: зев
Доли и гибели! – Древо меж дев.
Державным жеревом в лесу нагом –
Сначала деревом шумел огонь.
Потом, под веками – в разбег, врасплох,
Сухими реками взметнулся Бог.
И вдруг, отчаявшись искать извне:
Сердцем и голосом упав: во мне!
Сивилла: вещая! Сивилла: свод!
Так Благовещенье свершилось в тот
Час не стареющий, так в седость трав
Бренная девственность, пещерой став
Дивному голосу…
– так в звездный вихрь
Сивилла: выбывшая из живых.
Каменной глыбой серой,
С веком порвав родство.
Тело твое – пещера
Голоса твоего.
Недрами – в ночь, сквозь слепость
Век, слепотой бойниц.
Глухонемая крепость
Над пестротою жниц.
Кутают ливни плечи
В плащ, плесневеет гриб.
Тысячелетья плещут
У столбняковых глыб.
Горе горе́! Под толщей
Век, в прозорливых тьмах –
Глиняные осколки
Царств и дорожный прах
Битв…
К груди моей,
Младенец, льни:
Рождение – паденье в дни.
С заоблачных нигдешних скал,
Младенец мой,
Как низко пал!
Ты духом был, ты прахом стал.
Плачь, маленький, о них и нас:
Рождение – паденье в час!
Плачь, маленький, и впредь, и вновь:
Рождение – паденье в кровь.
И в прах…
И в час…
Где зарева его чудес?
Плачь, маленький: рожденье в вес!
Где залежи его щедрот?
Плачь, маленький: рожденье в счет.
И в кровь…
И в пот…
Но встанешь! То, что в мире смертью
Названо, – паденье в твердь.
Но узришь! То, что мире – век
Смежение – рожденье в свет.
Из днесь –
В навек.
Смерть, маленький, не спать, а встать,
Не спать, а вспять.
Вплавь, маленький! Уже ступень
Оставлена…
– Восстанье в день.
Деревья
Моему чешскому другу
Анне Антоновне Тесковой
В смертных изверясь,
Зачароваться не тщусь.
В старческий вереск,
В среброскользящую сушь.
– Пусть моей тени
Славу трубят трубачи! –
В вереск-потери,
В вереск-сухие ручьи.
Старческий вереск!
Голого камня нарост!
Удостоверясь
В тождестве наших сиротств.
Сняв и отринув
Клочья последней парчи –
В вереск-руины,
В вереск-сухие
Стихотворение перенесено сюда из будущего, по внутренней принадлежности.
