знатные гости порой спрашивали о ней, Сверкер с полной откровенностью отвечал:
– Она скорбит по своим родичам, с которыми мне пришлось скрестить оружие двенадцать лет назад. С тех пор она носит «печальные» одежды и не участвует ни в каких увеселениях. Княгиня ведет себя именно так, как ей и полагается, – добавлял Сверкер, и виду не подавая, будто поведение жены ему хоть сколько-то неприятно. – Я был бы разочарован, если бы она поступила иначе. А так я знаю, что женат на достойной женщине, знающей свой долг перед родом.
Ведома не раз уже слышала эти речи. В те дни, когда все это случилось, ей было всего четыре года и она мало понимала в происходящем. Помнила, как мать кричала и причитала, а бабка Рагнора забрала ее, Ведому, и двухлетнюю сестру Олову к себе в дом. Они рвались к матери, но бабка не пускала, непреклонно объясняя:
– Иначе она вас зарежет и подаст на стол вместо двух поросят!
Девочки замирали от ужаса, не понимая и отказываясь верить, как это их собственная родная матушка может зарезать их и поджарить! Она же не Ведьма-рагана, которая иногда, по слухам, проделывает такое с детьми, что теряются в лесу. Но бабка Рагнора рассказала им всю повесть о женщине по имени Гудрун: когда Атли, ее муж, убил ее братьев, она зарезала двоих их детей и подала отцу их жареное мясо.
– Я не хочу, чтобы с вами поступили так же! – говорила Рагнора.
Через год Олова умерла, но взамен родилась третья дочь – Прияслава. Однако и это не оживило Гостиславу. Обязанности княгини исполняла сперва одна Рагнора – приносила жертвы, угощала предков, начинала жатву и выгон скота, – а в последние годы к ней присоединилась Ведома. Дочери привыкли, что их мать все равно что нездорова, и приучились заботиться о ней, не особо рассчитывая на ее помощь или совет.
Их воспитание почти целиком забрала в руки «дроттнинг[6] Рагнвёр», или Рагнора, как ее звали кривичи. Уроженка Северного пути, она когда-то явилась сюда с мужем, Олавом, его дружиной и годовалым сыном на руках. Но и теперь, когда этот сын стал князем смолян, старая Рагнора имела на него огромное влияние.
Ведома могла перечислить все поколения своих северных предков вплоть до богов и великанов, но вторая половина ее существа, та, что заключена в материнском роде, была словно отрезана. Однако сейчас, после встречи с Ведьмой-раганой, она вдруг по-новому осознала, что эта вторая половина существует и имеет свои права. Мать не примирилась с тем злом, которое причинил ей отец. И ей, Ведоме, нужно выбрать, на чьей она стороне. Жить иначе – все равно что стоять на тонком льду. Всю жизнь так нельзя.
Возле печи клевала носом Норима – княгинина челядинка.
– Поди постой в сенях. – Ведома толкнула ее в плечо. – Если кто придет, дай знать.
Норима вздрогнула, очнулась и поклонилась. Когда она вышла, Ведома села на лавку вплотную к матери, оглянулась на сестру. Убедилась, что Прияна крепко спит, и зашептала матери в самое ухо:
– Я
Дроттнинг (др. – исландск.
