Нептуна на дне найду!..
…Они бегом поднялись на третий этаж, бегом разыскали дверь с табличкой «312», сгорая от нетерпения, открыли дверь, правда, не с первого раза – руки у обоих дрожали, то ли от страха, то ли от страсти – и ввалились в номер… Да-да! Именно ввалились! Потому что назвать ЭТО вхождением не рискнул бы никто!..
А потом…
Потом была феерия… Фестиваль ЛЮБВИ…
3 октября 1976 г. Одесса
…Настоящий бопл должен уметь стрелять, как ковбой, и бегать, как его лошадь!..
…Утро, если 11.30 можно назвать еще утром, застало их в постели…
Вообще-то Татьяна и Сергей уж подавно не привыкли валяться в постели так долго, но… Сегодня у них на то была уважительная причина – они уснули наконец-то только тогда, когда стрелки часов показали 5.30, а за окном уже окончательно рассвело…
– Доброе утро, Сережа…
Сергей открыл глаза и увидел рядом лицо Татьяны. Она лежала, опираясь на локоть и подставив кулачок под щеку, и смотрела на него влюбленным взглядом.
– Ты не спишь?
– Уже полчаса примерно…
– А чего ж меня не разбудила?
– Жалко было тебя тормошить… Ты так сладко спал…
Сергей притянул ее к себе и нежно поцеловал в носик, а потом посмотрел на часы:
– Ого!!! Вот это я даванул на массу! – Он уселся на постели и вопросительно посмотрел на девушку. – Ну, что, подъем, жена?
– А надо?..
– Пойдем поедим где-нибудь, Танюш. А?
– Ну, если честно… – Она мило улыбнулась. – То я голодная, как самая настоящая акула! Могу тебя съесть!!!
– Тогда подъем! Чтобы предотвратить поедание женой собственного мужа!..
Он вскочил и бросился в ванную комнату.
Умывание не заняло много времени, и он вернулся в комнату через пару-тройку минут.
– Я уже готов! – объявил Сергей громогласно.
– Теперь моя очередь!
Татьяна выбежала из комнаты, сжимая в руках белую простыню…
Прошло всего-то несколько минут, а Сергей уже не мог сдерживаться от нетерпения вновь увидеть своего Одуванчика. Он заглянул в щелочку незакрытой двери, а потом распахнул ее настежь:
– Тань! Ты че делаешь?
Девушка, намылив белую материю, яростно терла ее руками.
– Шо это ты тут за стирку затеяла?
Она как-то виновато посмотрела на Сергея, а потом на простынь:
– Придут убираться после двенадцати, а тут такое… Неудобно…
Она показала простыню, на которой розовело уже основательно застиранное, небольшое кровавое пятно… И Сергей все понял…
– Брось…
– Так некрасиво, Сереж…
– Оставь, Танюш, оставь, как есть… Нечего здесь стесняться! А если и скажут чего, то, в крайнем случае,
