стоили у Робсона восемь шиллингов одиннадцать пенсов за пару) она повесила ярко-красные шторы. На одной из распродаж у «Либерти» Эмили купила дешевую диванную подушечку и несколько фарфоровых фигурок за два с половиной пенса, которые поставила на узкую каминную полку. А когда к ним добавились лакированный поднос и чайный набор, состоявший из единственной чашки, блюдца, тарелки и заварного чайника, она почувствовала себя почти богатой. После того как Эмили проводила весь день в беготне по холодным сырым улицам, делая покупки для других людей или подыскивая им портниху или прислугу с хорошими рекомендациями, она с радостью предвкушала, как вернется в свою комнатку. К ее приходу миссис Капп всегда растапливала в маленьком камине яркий огонь; а когда в дополнение к пению пузатого черного чайничка на решетке загоралась лампа под самодельным абажуром из алой крафтовой бумаги, домашняя атмосфера казалась усталой и вымокшей женщине настоящей роскошью.
Миссис Капп и ее дочь Джейн были очень добры и внимательны к Эмили. Никому другому из своих жильцов они так не помогали. Эмили причиняла настолько мало беспокойства и настолько бурно радовалась любому проявлению внимания, что Каппы – а они порой бывали оскорблены и унижены остальными квартиросъемщиками, «представителями свободных профессий», – можно сказать, любили ее. Иногда «представители свободных профессий», дерзкие и самоуверенные леди и джентльмены, которые оказывали услуги на балах или играли небольшие роли в театрах, платили нерегулярно или съезжали, вообще не рассчитавшись; а вот мисс Фокс-Ситон вносила плату с регулярностью наступления субботнего вечера, хотя случалось, что удача отворачивалась от нее, и тогда Эмили предпочитала голодать всю неделю, чем потратить отложенные на арендную плату деньги на ланч в женском кафе.
В глубине души Каппы начали считать, что Эмили стала для них своего рода ценным приобретением; они очень этим гордились. Казалось, она принесла в их убогие меблированные комнаты частицу большого мира – мира, принадлежащего тем, кто жил в Мэйфере и имел загородные дома, где устраивали вечеринки и приглашали гостей поохотиться и где существовали горничные, а также почтенные матроны, которые прохладным весенним утром сидели в своих экипажах на атласных подушках, украшенных тюлем и кружевами, в окружении колышущихся перьев, и трепетно ожидали часами, когда смогут наконец попасть в Букингемский дворец на прием. Миссис Капп знала, что Эмили Фокс-Ситон «белая кость» и что ее тетя носит титул; впрочем, ее светлость никогда не проявляла даже малейшего интереса к племяннице. Джейн Капп выписывала журнал «Современное общество» и время от времени с удовольствием зачитывала вслух своему молодому человеку статьи о различных мелких происшествиях, имевших место в каком-нибудь замке или поместье, где тетя мисс Фокс-Ситон, леди Мэлфри, проводила время наряду с графами и фаворитами принца. Джейн также знала, что мисс Фокс-Ситон по случаю отправляет письма, адресованные «достопочтенной графине», и получает
