Юный художник прервал вступительные экзамены и отправил родителям телеграмму о намерении пойти учиться на медицинский факультет. Однако время было упущено – все места заняты. И тогда Валентин поступил на юридический факультет.
Он увлечённо изучал юриспруденцию, римское право, философию, историю, политическую экономию и другие науки. Тем не менее страсть к живописи оставалась. Закончив первый курс, он отправился в Германию, в Мюнхен, где поступил в частную художественную школу… Но душа его не воспринимала слишком деловую и холодную Германию. Уже через три недели Валентин оставил школу и возвратился в Киев. Целый год он посвятил занятиям живописью. С товарищами по кисти он посещал православные храмы, ежедневно бывал в Киево-Печерской лавре – делал зарисовки, эскизы, наброски с прихожан и паломников для будущих полотен. Именно в это время и проявилась в нём глубокая религиозность. Сложилось и направление в творчестве – он становился на путь художников В. М. Васнецова и М. В. Нестерова, то есть в творчестве определилась и вышла на первый план религиозная составляющая. И вновь на выставке в Киевской художественной школе за свои рисунки он получил премию.
Занимали юного художника вопросы философии и богословия, но для развития мысли не хватало знаний. Именно в это время он, как и значительная часть образованной России, увлёкся учением Льва Толстого. Даже пытался подражать учителю: спал на полу, отказывался от мясного, летом на даче вместе с крестьянами косил траву и рожь, намереваясь и вовсе переселиться в сельскую местность, чтобы там быть полезным людям.
Но родители окорачивали сына, особенно мать:
– И ты, и Толстой заблудились в своих устремлениях. В итоге окажетесь в тупике, – говорила она и даже посмеивалась над сыном.
Тогда Валентин написал письмо учителю с просьбой повлиять на мать, с тем чтобы она отпустила его в народ… Но ответа он не дождался, а вскоре увлечение толстовством рухнуло: в руках Валентина оказалась изданная за границей книжица Толстого «В чём моя вера?». Издевательство учителя над Православной верой возмутило юного «толстовца», так что в своей автобиографии он отметил: «Я сразу понял, что Толстой – еретик, весьма далёкий от подлинного христианства».
Рисунок В. Ф. Войно-Ясенецкого. 1890-е
В том же году молодой художник с особым тщанием изучал Новый Завет, и многое в душе для него прояснилось. Особенно взволновали слова Иисуса Христа, обращённые к Своим ученикам: Жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою (Мф. 9, 37–38). Позднее, став уже сам священником, «делателем», он считал, что именно тогда было первое указание Божие на главное дело его жизни.
В этом промежуточном году Валентин Войно-Ясенецкий преодолел свои юношеские страсти и устремления. Пришло твёрдое решение посвятить свою жизнь служению людям. И он поступил учиться на медицинский факультет, чтобы стать в конце концов земским врачом.
Вот
