светского образования для всех желающих будет снижена в десять раз, по сравнению с ныне существующими расценками, и оно будет осуществляться по разработанной мною программе с использованием новой грамматики и цифири. Предварительно в течение полугода начальник профильной службы Корыть берется новую грамоту преподать монастырским иноками и церковным попам. Церковь будет компенсировать свои расходы, вызванные массовым бесплатным образованием, с помощью печатания и продажи богослужебных книг. Плюс к этому я отдал двум епископам всю свою долю в производстве парафиновых свечей.
Кое-что было предпринято для регулирования вотчинного землевладения, прежде всего в плане законодательного оформления повинностей между зависимым крестьянством и боярами. Здесь лоб в лоб с боярами не рисковал пока сталкиваться. Мною лишь вносились законодательные регламентации в уже сложившиеся правовые отношения. Были сделаны определенные шаги, ограничивающие бесконтрольное разрастание вотчинного боярского землевладения – я попросту прекратил порочную практику раздачи боярам земельных наделов, за что тут же прослыл скупердяем.
Сейчас на Руси происходило постепенное обояривание «черных земель», находящихся во владении крестьян-общинников. Делалось это разными способами – от прямого силового захвата свободных весей до, выражаясь современным языком, кредитных махинаций. «Добренькие» бояре выдавали смердам ссуду с грабительским процентом роста, без погашения ссуды было невозможно покинуть свою землю, иначе грозило холопство. Смерды были вынуждены отрабатывать ссуду, влезая во все новые долги. Как итог – полное закабаление.
Смерды, влезшие в должники к боярам, – пускай отрабатывают, выплачивают свой долг, тут противостоять боярской фронде и лезть в эти дела я не решался. Но я был категорически против двух вещей, о чем и написал указ. Во-первых, ввел полный запрет на самозахват земель. И во-вторых, запретил отдавать на откуп боярам функции свершения суда над зависимыми от них смердами-закупами. Это, к сожалению, не коснулось рабов (холопов), они продолжали рассматриваться как движимое имущество.
Взимаемая вотчинниками со своих зависимых крестьян (закупов) рента (отработочная (барщина), натуральная (продуктовая и денежная)) тоже разнилась и требовала с моей стороны законодательного регулирования. Но этот вопрос я отложил на будущее, не все сразу.
Со временем предстояло разобраться с монастырями, которым «сам черт не брат». В монастырях масштабы эксплуатации подневольного труда просто зашкаливали. Помимо сдачи монастырям обычного продуктового оброка и барщины (пахали, сеяли, жали, запасали сено, пасли и ухаживали за стадом, прудили и чистили пруды), крестьяне активно привлекались к различным строительным работам (строительство церкви, хором, различное дворовое строительство). Но и здесь также ситуация от монастыря к монастырю сильно разнилась. А значит, с моей точки зрения, нуждалась в унификации, но опять
