.

      – Работа здесь – это наказание? – выпалила Мона.

      – Ой, умоляю, это неправда. Мне разрешили выбрать, чем я хочу заниматься. Сначала меня собирались выставить тут в моем самом старом гробу – вот до чего дошло. – Он закатил глаза. – Кроме того, мне нравится, как музей представляет мифоисторию, благодаря посетителям она пробуждается к жизни. Я сам практически часть истории. – Борис смахнул со лба светлый локон. – А моя семья настояла, чтобы я… я обязан жить у них. Вот тогда и появилась эта работа. Рядом с их виллой. – На его красивом лице появилось кислое выражение, и Борис скрестил руки на груди. Мона отлично знала это чувство, при одной мысли о переезде к матери у нее вспыхивали ладони.

      – Что ж, ну… тогда… если ты… – заикалась она, судорожно соображая, как вернуть разговор в позитивное русло. – Зато тебе по крайней мере не нужна ведьма-надзирательница, раз за тебя поручились родители, это ведь уже хоть что-то?