прадеда, избавившись от режима, что отнял у него все.
Сорок четыре мансорианских Всадника Смерти, погруженные в сон на протяжении последних ста циклов.
Он собирался разбудить их.
Погасив фу, Цзэнь запечатал двери, за которыми неподвижные в своем сне лежали мертвецы. Лежали в ожидании.
Когда Цзэнь покинул руины, он нашел жавшихся друг к другу учеников, которые, по-видимому, обсуждали что-то с Шаньцзюнем. Безымянный Мастер и Нур, мастер Искусств Света, тихо беседовали, но при появлении Цзэня отскочили друг от друга.
Даже если победа над Элантийской империей не зависела от этих практиков, иметь союзников было неплохо.
Цзэню нужно было заработать их уважение, заслужить их доверие.
И он планировал начать прямо сейчас, воспользовавшись силой своего Бога-Демона, чтобы основаться на земле, которая когда-то принадлежала его предкам.
Цзэнь повернулся к руинам Дворца Вечного Мира и потянулся к нити, что связывала его с притаившимся внутри Богом-Демоном:
– Я приказываю тебе вернуть этому месту былую славу. Очисти его от нанесенного урона, избавься от снега и гнили. Восстанови его красоту настолько, насколько можешь.
Он почувствовал, как Бог-Демон смотрит на него хитрыми алыми глазами одновременно отовсюду и ниоткуда.
– Как прикажешь, – прогрохотала Черная Черепаха, и Цзэнь почувствовал, как ци демона расползается по венам, беря под контроль его тело.
Их печать накрыла нужную территорию, на которой время будто бы пошло вспять. Снег и лед отслоились, обнажив зеленые, выложенные из глиняной черепицы крыши с золотой каймой вдоль изогнутых карнизов. Обломки разрушенных строений снова стали целыми; изображения флоры и фауны и Четырех Богов-Демонов сбросили налипшую на них пыль и плесень, вновь обретя свой бронзовый блеск. Трещины вдоль стен закрылись, цвета снова просочились в камень: синий как символ Вечного Неба, а коричневый как символ Великой Земли. Эти элементы, по мнению мансорианцев, поддерживали баланс в мире. В канделябрах с ревом заплясали языки пламени, наполняющие помещение светом.
К моменту, когда Черная Черепаха закончила, Цзэню казалось, что он заглянул в прошлое. Земля вокруг была пустынна, любую жизнь, существовавшую здесь, уничтожили сначала императорская армия, а затем и неумолимое течение времени. Но теперь перед ним возвышался невероятный дворец, пылающий огнем и сверкающий золотом. Иллюзия была далека от совершенства – он видел трещины в тех местах, что были безвозвратно испорчены, на камне, что был опален пожаром.
Но все же это было уже что-то. Начало.
Цзэнь, смотревший на дворец своих предков, испытывал трепет, но в то же время внутри него разверзлась бездна одиночества. Когда-то в этом дворце царила жизнь: слышалось ржание лошадей и блеяние овец, смех детей и бой барабанов, крики стражников и воинов, шагающих по длинным коридорам. Цзэнь едва ли не чувствовал, как их призраки кружат вокруг теперь уже пустого двора. Казалось, что если он протянет
