этого не произошло, как ничего из того, что я так отчаянно желала.
Я рвалась пообщаться с Бриэль наедине, разузнать о брате, расспросить, почему они не оповестили меня о помолвке и что принцесса имела в виду, заявив, что ее родителей убил Александр. Однако я не могла прервать праздничный ужин, поэтому вынуждена была сидеть и пялиться на то, как остальные ковыряют вилками тушки запеченных куропаток.
Через стул от Бриэль сидела Лилиан. Королева Низшего Двора, как и все, делала вид, будто увлечена вкуснейшим ужином, который размазывала по золотым бортикам тарелки. Александр на пару с сыном не сводили с меня внимательных взглядов, словно я была диковинным цветком среди сорняков. Дориан незаметно для остальных успокаивающе поглаживал мое колено под столом.
– Признаюсь, я изрядно удивлен, – вновь завел разговор король огненных земель. Мясо птицы он не резал ножом, а варварски рвал руками и закидывал в рот, словно дичь на охоте. – Со мной за одним столом сидит полукровка, наделенная великой благой силой, чей жизненный путь либо восславит волшебную страну, либо поставит ее на колени. Я живу многие столетия, но еще ни разу лично не беседовал с избранной. Неблагому Королю и Дориану невероятно повезло, они смогли вкусить совершенство.
Нож Благого Принца предупредительно царапнул дно тарелки. Я отложила вилку, и голодный желудок недовольно заурчал. Я не стала разубеждать Александра в том, что наши отношения с Дорианом так и не добрались до постели. Плевать, пусть тиран думает что хочет, моя личная жизнь его не касается.
– Жалеете, что не оказались на их месте? – перешла я в наступление. Сцепив руки в замок, положила на них подбородок и премило захлопала ресницами, изображая из себя невинную деву.
Маркус подавился едой и кашлянул в кулак.
– Дитя, боюсь, тебе и твоему отцу придутся не по вкусу мои способы удовлетворения. Я слишком стар, развратен и архаичен. Мои любовные предпочтения часто связаны с болью, кровью и смертью.
– Вы отвратительны до глубины души, Александр, – разгоняя жаркий летний воздух перьевым веером, вставила Лилиан. – Вы обезумевший фанатик, душевнобольной убийца.
Лиловые глаза королевы приобрели холодный чернильный оттенок. Злость и неприязнь, звучащие в тоненьком голосе, обрушились на огненного фейца ядовитым всплеском.
Александр развернулся и медленно сглотнул, словно пытался протолкнуть через горло не куски пищи, а собственную ярость.
– Лили, только не говори, что все еще дуешься на меня из-за смерти безродного гвардейца.
Лилиан до треска сжала ножку веера и несдержанно воскликнула:
– Генри, его звали Генри!
Я вспомнила рассказ Неблагого Короля о несчастной любви Лилиан к мужчине, который из-за низкого статуса и предрассудков ее двора не мог претендовать на сердце королевы, и поежилась.
– Точно, прошу прошения. – Александр улыбнулся во весь изуродованный шрамами рот,
