от мальчика, боле не спрашивая его ни о чём. Поставил на верстак две железные кружки, налил отвар.
– Ну, Алексашка, давай чаёвничать? Не обессудь, угостить мне тебя нечем, – развёл руками он, понимая, не за угощением прибежал парнишка, за поддержкой. Только почему к нему, вот вопрос. До сего дня они и парой слов не перекинулись, да и не след барчуку с дворовой челядью общаться. Видно, сильно впечатлило мальчика спасение котёнка, так впечатлило, что в самый страшный момент своей жизни не к близким за поддержкой побежал, а к чужому, незнакомому мужику.
Савелий пододвинул к лавке верстак, сел рядом с гостем, протянул ему кружку.
– Пей, Саша. Это не очень вкусно, но ни одна хворь не привяжется.
Мальчик послушно протянул руки за кружкой, завёрнутой в холстину.
– Осторожней пей. Горячо…
Он кивнул, оглядел мастерскую и, глядя на работу Савелия, спросил.
– Что это?
– Это? – Савелий замялся. Негоже мастеровому время на ерунду тратить и материалы хозяйские для собственных нужд использовать, узнает – проблем не оберёшься, но всё же ответил, – Это, Алексашка, зеркало будет.
– Красиво! – оценил Саша. – Я тоже хочу научиться…
– Тебе учиться надо, не дело это барину столярничать.
– Папенька позволит, – уверенно возразил мальчик.
Что ж… Шила в мешке не утаить, рано или поздно, а увлечение Савелия всё равно откроется.
– Ну коли позволит… Тебя искать не будут, малец?
– Не будут.
– Уверен? Может, проводить тебя до дома?
– Я тут останусь, – решил мальчик. – До утра.
– Добро, – отозвался Савелий и добавил, заметив, что у мальчугана глаза слипаются, – Ты спи, малец, а я поработаю ещё… – помог ему улечься, сунул под голову свёрнутый тулуп. Мальчишка сонно пробормотал что-то, прижал к себе котёнка и засопел. Ничего. Авось обойдётся, не захворает малец. А вот ему непременно нужно дойти до барского дома, предупредить, что мальчишка у него загостился, покуда искать сорванца не начали.
Ночь на дворе глухая, безлунная, в такие ночи только колдовством заниматься, порчу наводить и проклятия, да и наводить нет нужды, сами прилипнут, привяжутся – не оторвать потом, не истребить. В такие ночи лихо по дворам крадётся, в окна заглядывает, жертву себе высматривая.
Но Савелий не боялся. Выходить на холод, конечно, не хотелось, но страха не было. К нему не прицепится беда, не посмеет. Плотно притворив за собой дверь мастерской, Савелий шагнул за порог, бросил взгляд на болото и вдруг увидел…
Нет, ему не показалось, по болоту скакали лошади. Две шли рядом, следом, отстав на корпус, ещё одна, и совсем молодой конёк замыкал шествие. Полупрозрачные, они будто светились в ночи, позволяя разглядеть себя во всей красе – от густой гривы до кончиков мощных копыт. Топота слышно не было, да и откуда бы, ведь призрачные лошади, ненастоящие,
