прошедшей за это время баржи.
От нее на берег по водном гладе начали ползти три или четыре бугорка. С берега они казались не большими, но я знал, что это только издалека.
– А вы в каких морях бывали? – сам не зная зачем поинтересовался я.
– А ты, Николай, какие знаешь? – переспросил он меня с интересом.
Я начал перечислять:
– Черное море, на него мама хотела съездить в отпуск, но пока не получается. Потом Каспийское, про него мне из рассказывала бабушка, она там с дедушкой какое-то время жила в городе Баку. И средиземное море – его я помню передачи «Вокруг света».
– Молодец, – сказал старик. – Из тех что ты назвал, я был в Черном и Средиземном. А об Эгейское море слышал?
– Нет, – помотал я головой.
– На флоте служили, Михаил Александрович? – заинтересовался нашей беседой отец.
Старик повернулся к нему и усмехнулся:
– Да я и сам не знаю толком. Жизнь как-то так сложилась, вроде служил, а так подумать, как будто и нет. Но вот сегодня орден вручили. Уже лет так наверно пятьдесят прошло с тех времен. А тут представляете, в пятницу позвонили из дома Правительства.
Он обернулся, и показал пальцем на стоящее на горе красивое белое здание, расположенное на площади Славы.
– Говорят: «Приходите, Михаил Александрович, мы тут архивы разбирали, и вот, нашли пропажу». А я как раз сегодня сюда собирался, посмотреть лавки-то здесь поставили или нет, не люблю на тряпках загорать.
Повернувшись, Михаил Александрович вынул из-под штанины лежащих на лавочке брюк красную коробочку, раскрыл и показал отцу. Я тоже подошел поближе посмотреть и увидел в руках старика красную звезду. В центре у нее был серебряный незавершенный круг похожий на подкову, в котором стоял солдат с ружьем, а под кругом располагались серп и молот. На солнце ее рубиновые концы сияли самым красивым красным цветом на свете.
Все также усмехаясь Михаил Александрович продолжил:
– Я сначала подумал шутка, а потом думаю кому шутить-то? Все шутники-то померли давно, – старик закрыл коробочку, ее магически манящий свет исчез, и он аккуратно убрал ее обратно.
Отец посмотрел на старика, поджав губы, и когда они встретились взглядом спросил:
– Сколько ж вам лет?
– О… – протянул старик задумчиво, посмотрел куда-то в даль и добавил, – Мне уж восемьдесят девять лет. Я родился ровно в одна тысяча девять сотом году, в январе. Я еще при царе жил, до революции.
– Ого! – удивился папа, – а вам столько и не дашь.
– С молодости засолился, – расплылся в улыбке старик.
– Это где это вы столько соли нашли?
Глава 4.
– Родился-то я в городе Ейске, на Азовском море. Дед мой туда перебрался еще в тысяча восемьсот коком-то году. Сам город и порт тогда только строить начинали, это мне отец рассказывал, царство ему небесное. Мы в поселке жили, в своем доме, прямо почти на косе, значит.
