Почерневший омлет с крошащейся ветчиной не вызывает аппетита, но Виктор не хочет расстраивать маму.
«Мама старалась», – убеждает он себя, прекрасно зная, что она не старалась, а сделала всё «лишь бы как». Пока омлет жарился, мама смотрела утренний выпуск новостей. Так и проглядела, пока не почувствовала запах горелого. В этом Виктор был на все сто процентов уверен, потому что это далеко не первый его горелый омлет в жизни.
– Ты тоже будешь? – уточняет он, почесав щеку.
– Да. Соскреби со сковороды, что сможешь, тарелок нет, – тоскливо говорит она, закрывая глаза и прислушиваясь к пению птиц. – Или помой себе сам тарелку, я не знаю, делай что хочешь, – безучастно добавляет она.
Виктор послушно отскребает лопаткой омлет и ест прямо со сковороды.
Ему хочется съязвить по поводу вкуса еды, но он этого не делает. Последнее время он стал всё чаще задумываться о распаде их семьи, это немного пугало.
– Потом собирайся, – напоминает она, когда птицы перестают петь. Женщина закрывает окно и с сожалением смотрит на сына, когда тот хрустит горелым. – Извини, – робко произносит она, но смущённой не выглядит.
– Всё в порядке, честно, – заверяет он, а сам едва не морщится от горечи во рту. – А куда собираться?
– Мы едем в Лондон.
– Серьёзно?
Виктор строит кислую мину и, расправившись со скудным завтраком, отряхивает и так чистые руки.
Раньше ему нравился Лондон, нравилось читать про него, изучать. Виктор мечтал жить в Лондоне, но когда местное жюри забраковало его проект, ему разонравился этот город. Он почти возненавидел то, что ранее так горячо любил.
– Что нам там делать? – голос Виктора не выдаёт волнения. Вероятно, по той причине, что он и не волновался. Ему было просто всё равно, но даже, наверное, с негативным оттенком, потому что он не любил делать лишние движения и беспорядочно метаться.
– Как обычно. Ты же знаешь, в Брайтоне нет такой посуды, какая есть в Лондоне. Там есть один хороший магазинчик, где продаются разные красивые сервизы, – неторопливо объяснила женщина с живым блеском в глазах, который появился у неё впервые за утро.
– Ты упахиваешься на работе, денег всё меньше, у нас кризис, и при этом ты предлагаешь нам смотаться в Лондон за сервизом? Мы внезапно стали миллионерами, а ты мне даже не сказала? – едко ответил он, тут же ругая себя за резкие слова. Мама хоть начала выглядеть живой, когда заговорила о посуде, не то что до этого.
– Да, почему бы нам и не съездить, – пожимает плечами женщина, не усмотрев в вопросах сына грубое и пренебрежительное отношение к себе.
– Нам скоро станет нечего есть, мама, а ты хочешь организовать такую поездку. Нерационально, – Виктор качает головой и скрещивает костлявые руки на груди.
– У меня в планах то, что ты вот-вот выйдешь на работу.
– Да, но…
