Как, по-твоему, Штерны ещё заявят на тебя свои права? Теперь, чтобы подлизаться к ним или не впасть в немилость, каждый встретивший тебя оборотень должен будет вернуть им бедненькую потеряшку. Ну или доложить, где ты находишься. – Натали снова откусила печенье, но тут же резко посмотрев на меня, чуть им не подавилась. – Твою ж… кх-кх… мать! Это что же выходит, что я сейчас сильно рискую, скрывая тебя в своей квартире? Ты теперь не надейся, что сможешь с лёгкостью от меня избавиться. Теперь за тобой с этого часа крупный должок числится.
– А ты тоже работаешь на Штернов?
– Работаю? – Натали презрительно фыркнула. – Не смеши. Это мой отец ведёт с ними бизнес. А я так, пыталась словить на крючок одного из братьев, но у них всех, как оказалось, очень специфический вкус на женщин.
Меня наградили ещё одним надменным взглядом, но я удержалась от комментариев. Может быть такое поведение Натали говорит о её не очень высокой самооценке, раз она пытается постоянно утвердиться, принижая других? Хотя вряд ли. Ну какая низкая самооценка может быть у человека с такой внешностью, да ещё и при деньгах?
– А там случайно не пишут, что там с Николасом?
– Всё ещё переживаешь, что угробила сынка Леона? Не боись, ничего о нём не пишут, значит он жив. Да и та кровь на тебе ему не принадлежала, иначе бы я сразу это почувствовала.
– Но даже если так, это не отменяет того факта, что я могла кому-то навредить.
– Ой, вот только не надо строить из себя мать Терезу. Ты сама сказала, что за вами гнались, а потом ещё и подрезали, в результате чего вы могли погибнуть… Ну ладно, это я утрирую. Это надо быть или очень неудачным оборотней, или столкновение должно быть фатальным, с грузовиком или с поездом, чтобы авария была для тебя смертельной. А судя по тому, что ты мне рассказала, вашим жизням особо ничего не угрожало. Но что-то я отвлеклась. О чём я там говорила? А, всё, вспомнила. В любом случае, что бы там не произошло, твоя волчица просто себя защищала. Если бы не она, то тебя бы скрутили и снова похитили. Так что радуйся, на одного врага у тебя меньше.
– Но про того, кто меня купил, тоже нет ни слова? И что, никто не пострадал, все живы?
– Да что ты ко мне прицепилась! Живы или мертвы, какая разница? Те, кто похищают и продают волчиц, не должны вызывать сочувствия. Как и те козлы, которые их покупают. Так что выкинь эту сочувствующую хрень из головы.
– Я просто хочу знать, надо ли мне опасаться, что в один день ко мне в дверь постучится оборотень с заявлением, что я теперь его собственность.
– Тогда ему придётся сначала разобраться со Штернами, ведь теперь ты их собственность.
От такого заявления меня всю передернуло, а внутри поднялась волна гнева. Я ведь не вещь какая-то, а свободный человек! Пусть только кто-то сунется ко мне и попробует предъявить на меня какие-то права. Обещаю, он об этом сильно пожалеет! Пусть будет сложно, трудно или неприятно, но я буду всеми возможными способами себя защищать. Надоело уже, что каждый хочет мной или воспользоваться, или, как
