“В поисках грустного бэби”, Костя скривился:
– Гнусного…
Я хихикнул и согласился, ему знать лучше – это про Америку, а про Васю я бы мог сам рассказать, один “мед-” оканчивали… Потом почему-то перешли к Вольфгангу, ибо тот продолжал крутиться уже “Иерихонской трубой и по всему миру”. Лучше бы не переходил…
А я обиделся за Сальери и уверенно заявил, что он – не травил. И что “Моцарт и Сальери” – гнусно-прекрасная штука, опустившая всю семью-фамилию Сальери – на века. И что сам Сальери прекрасный композитор, он никогда не держал топор за пазухой, только дирижёрскую, а тем более банку с ядом, и хотя во Франции (после Марии Медичи) не принято и неприлично солить соседу, в смысле переворачивать это… (солонку, отсюда русская поговорка – насолить соседу), нужно только её вежливо передать. Да и фамилия – Сальери (соль – не нота, не работа) – работает на ложь тоже… "Три К" мне резко возразили, зато есть чудесный Моцарт и мерзкий Сальери и что, гению, “всему и нашему” позволено всё, тем более А.С. взял эту информацию в австрийской газетёнке и что Пушкину всё простительно, да и доказательств невиновности, то есть презумпции, то есть трагедии, не предъявлено.
Разбушевавшись, я добавил, что Амадей умер от стафилококка, который он подцепил в шесть лет, когда концерты… и стоял на стуле и поклоны во все стороны, на что Костя резко не согласился, зашуршал страницами, а две борзые из солидарности к хозяину сразу же легли ему на живот. Я понял, что аудиенция окончена и отбыл на холод к “квадратам” и безумным “стрит”. После этого мы уже больше не виделись. А теперь уже и поговорить не с кем, скрестить железо… А у меня ещё две маски есть и две сабли под потолком крутятся… А по Моцарту совсем недавно новое подкинули… откопали…
В общем, как говорят римляне: мы были, нас нет…
Оскорблённые Александром Сергеевичем, русскими борзыми и хозяином “Голубой лагуны” (“The blue lagoon”), не “Голубого огонька – Дуная”, мы с Сальери, наконец-то, через тридцать лет, взяли реванш.
В 1983 году англичанин Франсис Карэ, в Брайтоне, устроил суд-разборку (расправу?), пригласив всех кого можно: врачей, психологов, токсикологов, стоматологов и хирургов, литераторов, журналистов, начальников кладбищ, профессоров и даже специалистов по “сплетням и слухам”, чтобы разрешить один принципиальный вопрос: “Кто же травил Иоганна Хризостома Вольфганга Амадея Моцарта (полное имя)?” Коллоквиум по Хризанстому длился две недели и как результат дебатов всплыли четыре имени. Странно, Сальери среди них не было. Но это так… любительские поделки. Хотя уже столетие австрийцы и немцы пытались размотать этот чёртов ядовитый клубок. Отдельные личности из разных слоёв и ведомств пришли к выводу, что Сальери – подставная фигура. Кто-то уж очень хотел, в восемнадцатом… (веке) ему насолить. Но пока опять ничего конкретного…
В декабре 1970-го, в Марбурге, немолодая женщина, вся в брабантских (кружевах), через анти- и просто кваров продала личное письмо Вольфганга, так по мелочи… за двадцать восемь тысяч немецких марок. В нём 2-го апреля 1789 года
