не предвиделось. Конечно, последнюю бутылку стоило бы заначить, только пить водку или «шампанское» Челябинского завода он уже разучился, а на встречах одноклассников почему-то ничего другого не предлагали. Что поделать, приучили французы к хорошему вину, избаловали.
Конечно, встречу можно и пропустить, все-таки не так уж он был привязан к школьным воспоминаниям, – только зачем? Какой-никакой повод развеяться, возможность хоть ненадолго забыть о вынужденном безделье, которое Артем переносил с трудом.
Он положил бутылку вина в пакет, накинул ветровку и вышел из дома. Втянул носом сырой, промозглый воздух – прямо как не весна. Словно в подтверждение его мыслей начало моросить. На дождь эта невидимая водяная пыль совсем не походила, но все вокруг пропиталось влагой. Еще утром светило солнце, а сейчас небеса упали на землю, вернее, уронили тучи. Надо было перед выходом в окно выглянуть да вызвать такси, хотя… Что он, в самом деле, как не питерский?
Натянув на голову капюшон ветровки, Артем зашагал в сторону метро. Вечерний город выглядел непривычно безлюдным, не таким он знал Петербург. Ни ярко освещенных витрин магазинов, ни туристических автобусов, ни приподнятого весеннего настроения, только хандра и напряженное ожидание, все больше сваливающееся в безнадегу: когда же вернется нормальная жизнь?
Существовать длительное время в столь тягостной атмосфере невозможно, людям нужны положительные эмоции и общение, и если люди хотят устроить себе праздник, то никакие распоряжения властей и закрытые двери общепита их не остановят. Достаточно простого желания и человека, готового взвалить организационные хлопоты на свои плечи.
Таким активистом в их классе всегда была Ирка Хухолева. Выполнить поручение, за которое никто не хотел браться, подрядить класс на какое-то коллективное дело, вообще что-нибудь организовать – лучше нее никого не находилось. Ирка была тем человеком, кого нынешний питерский губернатор, оговорившись в предвыборной речи, назвал «активнутыми и противными» горожанами. Но к Ирке слова Беглова подходили прекрасно: она действительно была «активнутой», а порой и весьма противной.
Впрочем, Ирку в школе недолюбливали. Выхухоль – неприятное прозвище, данное ей еще в четвертом классе, говорило о многом. Маленьким ростом, длинным, чуть загнутым кверху носом и широко расставленными выпуклыми глазками она действительно походила на этого зверька. Но не внешность являлась причиной антипатии, просто слишком уж Ирка хотела всем понравиться, всем угодить. Окружающих раздражали ее подобострастность, преклонение перед авторитетами. За исключением Наташки близких друзей у Хухолевой не было, да и Наталья – первая красавица класса – держала Ирку подле себя, как поговаривали злые языки, исключительно для контраста. Учителя пользовались безотказностью Выхухоли, а ровесники относились пренебрежительно, но терпеливо – ведь если бы не Ирка, вся неприятная обязаловка легла бы на их плечи.
А
