сих пор не пойму, в том-то и загвоздка.
– Хоть я и не такой знаток живописи, как ты, но тоже не вижу ничего особенного в натюрмортах, – признался Томас и гнусавым голосом занудливого экскурсовода пробубнил: – Перед вами изображена ваза с фруктами. Оцените красоту этой картины!
Они дружно рассмеялись.
– Да, знаю. Натюрморты бывают скучными. Хотя мама знала к ним подход.
Томас обернулся и смотрел на Аннализу, пока они не встретились глазами.
– Выходит, ты сейчас в поиске? Ищешь, куда бы приложить таланты Аннализы Манкузо?
Ему не откажешь в проницательности.
– Поэтому я и хочу уехать отсюда. Взглянуть на мир хоть одним глазком… набраться впечатлений.
Томас вновь перестроился, обгоняя машину.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – чуть дольше прежнего задержав на Аннализе взгляд, признал он. – Раньше я не встречал художников, особенно таких целеустремленных. Когда-нибудь ты многого добьешься. Я еще в музее заметил, как серьезно ты относишься к живописи, да и сейчас это видно из нашего разговора. В общем, я всеми руками за.
Ближе к Миллзу Аннализа начала расспрашивать Томаса. Он рассказал, что после Вестона надеется поступить в Стоматологический колледж при Нью-Йоркском университете, хотя отец настаивает, чтобы он в будущем пошел работать в семейную юридическую фирму.
– У меня нет ни малейшего желания заседать в суде с утра до вечера, – сказал Томас. Он так много смотрел на Аннализу, что она опасалась, как бы они не съехали с шоссе. – Тем более я не хочу работать с отцом и дедом – у обоих просто кошмарный характер. Только и делают, что спорят. Я думаю, отчасти потому отец и приходит домой такой злой. Кто угодно слетит с катушек, если будет всю жизнь защищать в суде преступников.
Аннализа то и дело невольно поглядывала на Томаса. Неужели он и вправду такой хороший парень, каким кажется?
– А твоя сестра не хочет работать в фирме?
Томас отчаянно замотал головой. Аннализа испугалась, как бы он не свернул себе шею.
– Не хочу вдаваться в подробности, но отец с сестрой не ладят друг с другом. Поэтому она ни за что на свете не станет у него работать. Если уж на то пошло, отец и не допустит в свою фирму женщину. «Барнс и Барнс» – это заведение только для мальчиков.
Аннализе стало тревожно за Эмму.
– Что все-таки происходит с твоей сестрой?
Томас остановился на перекрестке. Ехать оставалось всего несколько миль.
– Она начала хандрить, еще когда ей было десять или одиннадцать, а кое-какие семейные дела только все ухудшили. Да в придачу ее травят одноклассники – тоже мало хорошего. Ей просто по жизни не везет.
– А почему они ее травят? – спросила Аннализа. Почему людям неймется? После переезда в Миллз она и сама бы стала изгоем, если бы Нино не вступался на каждом шагу и не таскал ее повсюду с собой.
Томас повернул налево и переключился
