два матерых убивца к ящеру отправились.
– Ладно, Скил никто твоего парня хватать не собирался, – заговорил звероподобный мужик с плотницким топором в руках, – твоя стряпуха шум подняла, что тебя убивают, вот мы все сюда и кинулись. А тебе парень спасибо, что нашего трактирщика в обиду не дал. – И развернувшись, толпа вывалилась на улицу, оставив Скила и Слава наедине. На столе заворочался сын трактирщика, он потихоньку приходил в себя, но до полного прояснения головы было еще далеко.
– Ну, прощевай, трактирщик, – набрасывая на плечи плащ, сказал седой паренек, – спасибо за хлеб и соль, не поминай лихом. – И подняв мешок, пошел к выходу.
– Значит, не останешься? – спросил Скил, глядя на парня с грустными холодными глазами.
– Нет, у меня своя дорога, – отозвался Слав, открывая пинком дверь, – может, еще встретимся.
– Может и встретимся, если боги позволят, – сказал трактирщик и пошел в сторону стойки.
Слав тем временем осмотрел лошадей, одна была помоложе да посвежее, подковы в порядке, а слева к седлу был приторочен небольшой мешок. Решив заглянуть в него после отъезда из веси, Слав привесил справа тот, что дал ему трактирщик, подошел к Булану:
– Не серчай, что оставляю тебя, старый друг, – сказал он коню, целуя его в ноздри и поглаживая гриву, – дальние дороги для молодых, для таких как ты нужен покой и отборный овес, так что прощай. Скил обещал позаботиться о тебе. – И еще раз поцеловав старого коня, Слав взлетел в седло своей новой лошадки.
– Подожди, – раздался с крыльца голос Скила, – возьми на память, хотел сыну отдать, но он не воин – весь в мать, меня этим луком и стрелами сам князь Рюрик наградил, владей, знаю, что в хорошие руки отдаю. – И он протянул Славу колчан с тридцатью стрелами и композитный лук в берестяном налуче.
– И не жалко? – принимая подарок, спросил Слав.
– Для тебя нет, для остальных пожалел бы, тебе отдам, а теперь езжай, а то я начну умалять, чтобы ты остался именно о таком сыне я мечтал. И если не сложишь голову, то будешь великим воином. Прощай, – и, резко развернувшись, старый ратник, а теперь трактирщик, Скил пошел обратно.
Слав секунду смотрел ему вслед, прося богов наградить этого человека тем, чем он пожелает и, развернув свою лошадку, покинул весь.
Дорога петляла по засеянным полям к далекому лесу, лошадка шла неторопливой рысью, солнце пекло и Славу пришлось снять свой серый дорожный плащ. К полудню, когда солнце достигло зенита, поля кончились, и перед седовласым пареньком встала стена леса. Расположившись на опушке, Слав осмотрел мешок, который дал ему Скил – копченая рыба, вяленое мясо, свежий хлеб, пироги, несколько головок лука. Решил начать с рыбы – копченое портится быстрее, перекусив и запив свой сытный обед водой набранной в колодце веси, он взглянул на мешок, доставшийся ему от Хитреца, а может и от Горюна, Слав не знал, чью лошадь он выбрал, но его больше интересовало содержание, нежели личина
