ой, Катерина, что ой? Мия где?
– Я – Карина, – пытается надуть губы, но тут же выпрямляет по стойке смирно, стоит ей уловить мой грозный взгляд.
– Мию приведи! Сию минуту! – из последних сил держу себя в руках.
Одно неверное движение со стороны няньки, и весь офис будет содрогаться от моего крика.
Девушку сдувает, словно ветром, а я устало потираю переносицу. Почему меня окружают одни идиоты?
Разумеется, стоять на месте и ждать, когда эта без пяти минут уволенная дамочка найдёт мою дочь, я не собираюсь.
Делаю пару глубоких вдохов и иду в приёмную, чтобы начать поиски оттуда.
К счастью, моим волнениям приходит конец, потому что в холле я нахожу свою принцессу.
Нянька держит Мию за руку и ведёт ко мне навстречу.
– Где моя конфетка? – широко раскинув руки, готовлюсь обнять свою любимку.
– Папочка! – дочка прижимается ко мне крепко-крепко, а я на мгновение успокаиваюсь.
Только рядом с ней я не чувствую злости и раздражения на весь мир, которые живут перманентно в моей очерствелой душе и каменном сердце.
– Как ты, моё солнышко, где была? – кошусь на побледневшую няню.
– Я… гуляла, – Мия кокетливо хлопает ресничками и опускает виноватый взгляд в пол.
– Тааак, понятно, – выпрямляюсь, – опять сбежала.
Не спрашиваю, констатирую факт. Но на дочку не ругаюсь – не умею просто. Эта маленькая проказница вьёт из меня верёвки, я любую её прихоть исполняю, даже не задумываясь о том, что могу избаловать ребёнка.
Но вот няньке точно не поздоровится.
– А я видела маму, – улыбается малышка.
Её слова бьют меня по голове сильнее, чем самый отработанный удар профессионала.
Какая на хрен, мама?
Молча стреляю глазами в Карину. Или Катерину. Нянек мы меняем стабильно раз в месяц, поэтому нет необходимости запоминать их имена.
Жду, что девушка сама объяснит всё, но та продолжает стоять статуей. Не моргает, даже дышит едва ли. Боится? Правильно.
Меня все в этом офисе должны бояться.
– О чём говорит моя дочь? – пропускаю слова сквозь стиснутые зубы, когда моё терпение заканчивается.
– Я… не… я… – лепечет девушка.
Из груди сам собой вырывается звук, напоминающий рычание голодного льва, но я гашу его. Стараюсь держаться только из-за того, что рядом моя малышка. Она не должна видеть меня в плохом свете.
– Можешь искать новую работу, – бросаю бывшей работнице, подхватываю Мию на руки и иду в свой кабинет.
– Руслан Романович! Подождите!
О, у няньки голос, кажется, прорезался.
Бежит теперь за мной, бормочет что-то несвязное, убеждает, что в агентстве не было посторонних.
– Дети, – выдыхает, судорожно выдавливая из себя улыбку. – Нафантазируют себе всякого.
– Но папа,
