моменты, когда она собирала свое Дитя в школу, помогала надеть на спину ранец. Со второй небесной вспышкой она вспомнила его школьный выпускной и первые шаги во взрослой жизни.
Светлые капли дождя ползут по ржавой, облезлой калитке. Мать, приоткрыв тяжелую скрипучую дверь, входит на кладбище. Мокрый ветер дует сквозь громаду вековых деревьев, сторожащих покой могил, стараясь закрыть железную дверь, разделявшую царство живых и мертвых. Вокруг множество свежих крестов и старых памятников. Мать останавливается и пристально смотрит на гору земли, перемешанную с бурой глиной. Под ней ее Дитя. Она забыла день похорон, и сейчас не понимает, как такое могло произойти. Она определенно знает, что когда-то летним свежим утром вдалеке всходило багряно-желтое солнце. Казалось, эта даль близка и вечна, как ладонь Ребенка в ее нежной руке, когда он, маленький, шел рядом с ней, своей Мамой…
Когда я сдал сочинение учительнице литературы, она как будто растерялась. Спросила, откуда я все это взял. Странный вопрос. «Из головы», – ответил я. Она показала мою работу классному руководителю. Та уверяла, что лучше мне сейчас сознаться, откуда я списал. Учителя опасались отправлять на конкурс сочинение, которое может оказаться плагиатом. Мне льстило, что я смог написать так, как не ожидают от восьмиклассника. И в то же время меня обижали их недоверие, их убежденность, будто я не способен написать нечто подобное.
Мне позволили набрать печатный текст сочинения в компьютерном классе. Лучшей работы в моей школе не написали даже старшеклассники. Награждение проходило в здании администрации города. Первое место отдали девочке из шестого класса заводской школы, сочинившей небольшое стихотворение. Я занял по результатам голосования второе место. В тот момент мне четко представлялось настроение номинантов на «Оскар», ушедших без статуэтки. В школе мне дали коробку конфет как утешительный приз.
Год я окончил только с одной четверкой по русскому языку. Классный руководитель сказала, что, если я хочу получить золотую медаль, мне предстоит длинный путь, с которого многие сходят. Я должен отдавать все силы учебе, чтобы прежде всего отлично окончить девятый класс, а затем и старшие классы.
Весной мама записала меня к ортопеду, приезжавшему из областной больницы. Я сердился на то, что она считает меня горбатым. Мне не хотелось признавать свой кривой хребет. Я отказывался смотреть на себя в зеркало боком. Это все началось с раннего детства, когда родители велели мне смотреть под ноги. Я всегда склонял голову, стараясь не запнуться. Так сформировалась привычка ходить с опущенными плечами. С годами я стал похож на австралопитека с круглой спиной и длинными руками. Отец пытался уговорить маму отдать меня в специализированный интернат, где исправляли осанку. Однако после психбольницы она не верила врачам. К тому же не хотела отрывать меня от друзей и одноклассников. Для меня была важна привычная атмосфера. Однако моя осанка становилась хуже и хуже, чего невозможно было не заметить.
