мозг беззвучно кричал мне решить проблему и очень срочно, но оставляя только загадки?
– Всё предельно ясно, – без капли сомнений, услышав меня издалека, сказала София.
– Так объясни, – не скрывая раздражённости, я повернулся к ней.
София сидела в привычном положении, придерживая голову ладонью.
– Ты пойдёшь за мной?
Только цыкнув, отводя взгляд, я тушил сигарету об форточку и торопился сесть напротив девушки.
– Я знаю, что ты не понимаешь, – пресекла любой вопрос София. – Но правда лишь в том, что тебе просто нужно ответить на вопрос.
– Почему? Почему я должен идти?
София мотала головой из стороны в сторону, поднимая тело ко мне, поджавшись к лицу вплотную, нос к носу. Я разглядывал, как от испарения воздух дрожал возле неё. Знал, что она издевается. Её губы шевелились возле моих, будоража.
– Для чего я нужен тебе? – не сдаваясь, я забрасывал её вопросами. – И куда я должен идти?
– Ты нужен себе, – София улыбнулась материнской улыбкой, пытаясь сгладить обстановку.
Я чувствовал её жар, дыхание, но не смел заглядывать никуда, кроме её глаз. Не смел отводить взгляда, боясь её. За окном послышался свист и грохот.
Резкий треск, напоминающий чирикание, просачивался через сонную голову. Я протирал глаза: за окном смотрелась заря, чему поддакивало и время; я пытался найти источник шума, коем оказался звонок в квартиру. Я проскакал к двери, а открыв увидел своего отца – неловкого старичка, по которому я мог оценивать, как буду выглядеть в его возрасте, что мялся мальчишкой у моей двери. Видимо всё ещё ощущал дух тёщи.
– Привет, – прокашлявшись, отец говорил будто мне, но разглядывал кафель.
– Привет, – всё ещё отгоняя сон, я тоже сказал в пустоту.
– Мать твоя вчера перчатки забыла, говорит.
В удивлении я заглянул внутрь квартиры. На тумбе лежали флисовые перчатки с мехом у кисти. Подхватив их не отходя от места, где стоял, я передал отцу и вроде диалог исчерпал себя, но мы продолжали мяться в неловком молчании.
– Так, чё ты? – растягивал он суть вопроса. – Новый год то где будешь?
Я вздымал плечи, отводя неловкий взгляд. Отказывать отцу было довольно тяжело, а смотреть на него в этот момент – невыносимо. Он имел свойство принять вид обделённого человека, играя на твоих самых сокровенных эмоциях. Надеюсь, ему было хотя бы стыдно за это.
– На работе вроде выходные, – юля по прихожей, отвечал папе, – а так никто не приглашал, не звонил.
Всем телом ощущался вид отца, что полон надежды и одновременного разочарования во всём живом на этой – и даже на остальных – планетах. Он выдохнул словно паровоз, махнув рукой.
– Ну ладно, – пытаясь вызвать чувство стыда проговорил он. – В ночную идёшь?
– Мгм. Как всегда, пап.
– Спи
