Это могла сделать женщина? Наверное, могла. Но это, конечно, могла быть и просто попытка толкнуть нас по ложному следу. Подставить какую-то женщину. Например, жену. Возможно ведь? В этом случае даже состояние аффекта не просматривалось бы. Думаю, у убийцы мог быть чёткий план.
Бураков согласно кивнул головой:
– Возможно. Давайте так: изучите внимательно ближний круг людей. Найдите человека, который мог быть заинтересован, чтобы не только покончить с Кошаревым, но и заставить нас подозревать в убийстве кого-то из женщин из его окружения.
Вешняков опять вмешался в разговор:
– Ну, я бы отработал всё-таки линию сына и его жены. Вероятность не высока, конечно! Но их алиби всё равно надо проверить в первую очередь и очень тщательно.
Илья Владимирович заметил:
– Вообще-то, у этих версий очень низкая вероятность. Но проверить надо, хотя бы и для очистки совести. Кстати, а где ваш Кандыш?
– Я его по личной просьбе отпустил, – ответил Вешняков, – он уже сейчас подтянется.
Бураков чуть не подскочил на стуле:
– Какая такая личная просьба? Вы это бросайте! Не тот момент! Всем работать двадцать четыре на семь! Дело очень ответственное.
Он встал, потянулся за своей форменной курткой, сунул руки в рукава и надел шапку:
– Ладно. Пока всё. Жду от вас информации.
И он решительно вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Никита проводил его взглядом и сказал:
– Я бы предложил разделить направления работы. Вас трое. Вы быстрее вникните в служебные дела Кошарева. Там можно порыться в отношениях с коллегами по отделу, с начальством. Возможно там есть попытки нарушения законодательства: либо с его стороны, либо со стороны других. И ещё покопать отношения с вышестоящими, ведь кто-то мог наезжать на районную администрацию, скажем, в интересах других субъектов. А я бы пока поработал по чисто личным отношениям: жена, родители, любовницы, отношения с сыном и невесткой.
Вешняков, чуть помолчав, всё же согласился. Только заметил, что если все личные версии отпадут, тогда Никита тоже сможет подключиться к анализу служебных отношений.
Так они и договорились. На взгляд Никиты это было вполне оправдано, чтобы не толкаться локтями с операми.
6
Спустя несколько минут они со Светланой простились с операми и отправились в свою контору на улицу Дзержинского, 107.
Войдя в свой, пропахший кофе, кабинет, Никита повёл носом и сразу вожделенно произнёс:
– Светуль, может, давай по чашечке кофею?
Та заглянула в кофейную банку, и поцокала языком:
– Никит! А зёрна-то закончились! Давай, я сбегаю, куплю?
– Давай. Только возьми сразу грамм пятьсот. Чтобы не так часто мотаться в магазин.
Та с улыбкой козырнула и ответила: – Есть, шеф!
Накинув свою парку, она выскользнула
