«порвем, суки»? «Тремя медведями»? А если чеченцы в эту дверь войдут, Глушко как Машенька выпрыгнет в окошко и побежит домой к маме?.. Хм… Добежит ли? – Смирнов презрительно хмыкнул.
В это время где-то недалеко грохотнуло. После взрыва началась перестрелка очередями. Смирнов быстро развернулся, схватил с кровати автомат и ринулся к дверям, отталкивая Глушко. Не останавливаясь, обернулся:
– Гаров! Со мной?
– Да! Конечно! – Сашка схватил такой же автомат и легко рванул за майором.
– А мне? Мне что делать? – раздался из вагончика голос Глушко.
– «Войну и мир» чита-ать! – донесло эхо ответ Смирнова.
– Сщас достану, – проговорил Мердыев, продолжающий суетиться вокруг продуктов.
– Откуда тортики с пельмешками? – спросила Светлана. – Здесь есть магазин?
– Да какой магазин? – улыбнулся Мердыев. – Надо же чеченцам как-то зарабатывать? Вот и приходят в аэропорт торговать. А я как увижу их: «Где разрешение? Нету? Вот и валите отсюда!» Так чтоб остаться, они мне пакеты с едой и вручают торжественно. Так и живем.… Держи! – протянул прапорщик Мердыев рядовому Глушко, вытащенный из-под матраса пыльный и потрепанный увесистый том Толстого.
Глава 7
Монотонно из ординаторской доносился четкий ритм времени. Дверь в палату была приоткрыта. Тихий час Даша Свириденко не любила с детства, с тех пор, как из-за частых ее болезней матери пришлось забрать из детсадовских ясель навсегда. Она одна не спала. Проектировала мысленно предстоящий таинственный процесс рождения нового человечка, иногда бралась за спицы – детские штанишки были почти готовы. Часы прозвенели четыре раза, когда низ живота стал неестественно влажен. Болей никаких не последовало, но Даша испугалась – вдруг ее малышу уже не терпится появиться на свет? Не решившись будить соседок, она молча встала и поспешила к выходу. По ее подсчетам до назначенной даты осталось два дня. Медсестра-акушерка, рассмотрев ее, распластанную по креслу, покачала головой: «Воды отошли, на сухую рожать будешь…».
Рожать естественным путем вообще не получилось. Через тринадцать часов Дашу, измученную схватками, практически без сознания, отвели в хирургическое отделение, вызвали бригаду врачей и медсестер. Бывшая одноклассница, теперь – реанимационная сестра, подошла к Дашиному истерзанному уколами телу, ласково шепнула:
– Хороший врач кесарить будет. Я подходила к нему. Говорю: красотулю нашу не испортите! – Татьяна улыбнулась и отошла.
– Где тут наша венка? Ну-ка кулачком поработай! – проговорил анестезиолог Даше, легко заигрывая между делом с одной из медсестер. Почти все присутствующие знали, что они любовники. Даша тоже об этом уже слышала. И ей было приятно засыпать во флюидах тайной любви, витающих над ней. Она закрыла глаза. Последние слова анестезиолога: «Даша! Посчитай мне до десяти-и-и-и!» – прозвучали как в микрофон, потом растворились, словно эхо в горах. Она доверчиво улыбалась. Спала.
Как
