style="font-size:15px;"> Ветки кустов хлестали по лицу, изношенные ботинки то и дело застревали в выступающих корнях деревьев, а сердце отчаянно стучало, взывая о помощи и требовало порцию воздуха. Пот стекал с головы и струйками пробегал по липкой спине.
«Бежать, бежать! Изо всех сил бежать, прямо и без оглядки, на свет вдали!»
– Сыно-о-ок сто-о-ой! Я все равно-о-o тебя найду-у-у! – нетрезвый, хриплый крик остался позади, за темными деревьями, внутри леса.
В порезах и ободранной одежде, на лунный просвет поляны выбрался мальчик. Упав на мягкий мох, пытаясь отдышаться шепотом произнес:
– Дорогая мамочка, помоги мне! Пожалуйста, не хочу к цыганам! Пусть батя уйдет! Пожалуйста, услышь меня!
За спиной, в нескольких метрах от парня послышался треск сухих ветвей. На поляну кубарем выкатился небритый мужчина средних лет. Без рубашки и в заплатанных штанах. На ногах болтались безразмерные резиновые сапоги с кусками засохшей глины, в руках он крепко держал смотанную в кольцо веревку.
Поднявшись, мужчина, прихрамывая подошел к мальчику и с ухмылкой произнес:
– Ну что заяц, не век тебе от волка бегать?! Пора и помочь семье-то!
– Папа, я не хочу к ним, пожа-а-алуйста не отдавай меня! – всхлипывая молил мальчик.
– Да что ты! На веревке тебя тянуть? Ну! Давай руку негодник! – схватив сына, отец потащил его назад, через лес, в деревню.
Пробирались домой по ночному лесу, сын шепотом повторял:
– Мама помоги мне, пусть твой Бог услышит меня, я не хочу туда!
Шли медленно, под треск веток, при свете луны над деревьями. В дом добрались глубокой ночью.
– Спи, утром отправишься, не волнуйсь, не обидят, – усаживаясь за выцветший трухлявый стол, проговорил отец.
Ножки заскрипели и пошатнулись от глухого удара по столешнице граненого стакана. Отец крякнул от выпитого и закрыв глаза, свесил голову.
– Пойдешь как ми-иленький, ишь чего вздумал, ра-адителю перечи-ить! – укладываясь на грязную газету, что лежала на столе с прошлого месяца.
Ночь стояла тихая, Димка не спал, внутреннее напряжение не ушло. Бежать еще раз не было сил, хотелось есть, ощущалась слабость. В голове мелькали мучительные образы цыганского табора, в который завтра предстояло отправиться.
Еще вчера, он довольствовался малым и радовался обычной мальчишеской жизни. Той жизни, что бывает в глубокой заброшенной всеми деревне, на краю мира. После внезапной смерти мамы, отец горько пил, как и при ней, а может, даже крепче. Ведь была при ней любовь, забота, школа, пусть и небольшой, но покой. Сейчас все стало совсем по-другому и что делать теперь Димка не знал.
Несколько недель назад недалеко от деревни остановились цыгане. Нет, это был уже не тот табор, что описывается в старых романтических книжках, со скаковыми лошадями, кибиткой и красавицей цыганкой. Табор приехал на машинах, не на вороных конях из краденого табуна. Чем их интересовала деревня, Димка не знал, но, по слухам, они занимались продажей старых автомобилей, скупкой земли и ветхих домов.
Однажды
