конечно, хорошо, но договор-то с институтом, а не с тобой.
– Роджер, кто тут представляет институт? Я к тебе как к человеку обращаюсь!
– К человеку! А если с пациентом что-нибудь случится? – повысил голос Роджер. – Он, вообще-то, тоже человек.
– Не говоря уже о том, какое пятно ляжет на репутацию института, да? – спросил Кирилл.
– Да! – воскликнул Роджер не отводя взгляда. – Я забочусь обо всех! О тебе, о нем, о себе, об институте! А ты вцепился в свой проект как параноик и не думаешь ни о ком! Смотри на вещи реальнее.
Кирилл понимал, что конфликт получается дурацкий. Роджер не знает, что как раз-таки возвращать пациента сейчас наиболее рискованно, но рассказать об этом, значит, закрыть проект сию же минуту. Стигматы сочтут провалом и нанесением вреда, а не прорывом, эксперимент остановят, тогда как помочь Аркадию сейчас может только Кирилл.
Он отодвинул от себя договор.
– Не стану ничего подписывать. Вызывай инвесторов, какие еще остались, комиссию института собирай – буду их убеждать! Ты же сам говоришь, надо уметь защитить свой проект.
Роджер застонал сквозь сжатые зубы и сказал:
– Ты же понимаешь, какая это волокита? И в итоге ничего не изменится!
– Буду тянуть время, раз ты отказываешься мне помочь. У меня нет выбора.
– Тебе нужно время, да? Сколько ты хочешь?
– Оставь пациента на месяц.
– Не могу!
– А сколько можешь?
Роджер задумался и стал листать в смартфоне телефонную книжку. Найдя нужный номер, вышел на балкон и прикрыл дверь.
Когда он вернулся, то принес с собой пепельницу с новыми окурками. Лицо было хмурым и решительным. Он сел за стол и, глядя в глаза Кириллу, сказал:
– Формально это будет считаться подготовкой к выписке. Пациент пробудет здесь одну неделю. Ни дня дольше этого срока.
Этого было недостаточно. Иллюзорная надежда, после которой падать будет еще больнее. Но хоть какой-то шанс.
– Спасибо, – сказал Кирилл.
Роджер покачал головой.
– Не подведи, пожалуйста.
Кириллу показалось, что договор он подписывает кровью.
Он вернулся в кабинет на ватных ногах. Мониторы, ставшие за время работы привычными, как линзы очков, показались совершенно чуждыми. Они показывали стабильное состояние пациента, но Кирилл не усидел, сходил в палату и лично убедился, что Аркадий ровно и спокойно дышит. Сам же он дышал как после пробежки в противогазе.
Капли ноотропа из пипетки обожгли носоглотку. Кирилл положил руки на колени, закрыл глаза и нормализовал дыхание. Хаотичные мысли приобрели форму и разбились в столбик, как строчки программного кода. Как бы то ни было, решить проблему прежними методами невозможно. Он не успеет дописать код, даже если будет работать двадцать четыре часа в сутки, а помочь в этом деле никто не в способен. Оставалось только идти ва-банк. Кирилл открыл глаза.
Он
