некоторым было все-равно, а некоторые умилялись, как, например, учительница математики. Она называла Серафиму «моя богомолочка» и не упускала случая погладить ее или прижать к себе. Своих детей у математички не было.
Дружба Серафимы, Арсения и Маши год от года крепла.
Они везде были вместе – и в школе, и на катке, и в кино. В церковь тоже ходили вместе. Отец Александр нарадоваться не мог на маленьких серьезных прихожан, которых с каждым месяцем становилось все больше и больше. Как удавалось Серафиме без насмешек, угроз, и разных «завлекалочек», приводить людей в церковь, священник понять не мог. А Серафима просто молилась. Молилась за всех вместе и за каждого в отдельности. И вела себя так, что каждому почему-то вдруг хотелось стать похожей на нее – смелой, справедливой и веселой.
***
Однажды, в четвертом классе, самые озорные и хулиганистые, решили сбежать с последнего урока – урока музыки. Серафима была категорически против. Ведь сбежать – это обмануть? А обманывать Конопушка просто не умела. Взять на себя чужую вину, покрыть чужой грех – всегда пожалуйста. Но врать ради своей выгоды – не умела, и все тут…
В общем, половина класса удрала в кино, другая половина тихонько, как мыши, сидела за партами. Вошедший в класс старенький Иван Семенович, оглядел притихших ребят и сразу все понял. Слава Богу, четвертый десяток лет в школе работает. Но все же поинтересовался:
– А где же остальные?
Класс дружно молчал.
– Ну что ж, – печально проговорил Иван Семеныч, – всем отсутствующим «два» в журнал.
– Ой, не надо, Иван Семеныч! – Серафима вскочила со своего места и жалобно посмотрела на учителя. – Это я им сказала, что урока не будет. Вот они и ушли.
Уши у Серафимы пылали жарким огнем, а сама она побледнела так, что учитель испугался. Натанэль стоял рядом и улыбался. Маша и Арсений сидели, опустив головы. Им было стыдно, что они не такие храбрые, как Серафима.
Иван Семенович грустно вздохнул, протер очки и сказал:
– Садись, Звонарева. Я ведь не первый год с вами работаю. Сами они сбежали, это же понятно. – Помолчал и вдруг добавил. – Но ради такой подружки я не буду ставить им двойки. Итак, начинаем урок.
Глава 9. Первый подвиг
Когда ребятам было по двенадцать лет, в семье Арсения случилось горе. Он пришел к Серафиме зареванный, и долго не мог выговорить ни словечка. Лера долго отпаивала его чаем с мятой и валерьянкой. Наконец зубы у парня стучать перестали, дыхание выровнялось, и он смог проговорить:
– Папка на машине разбился. Врачи говорят, ходить больше никогда не будет. Весь изломанный и позвоночник тоже… Мама и бабушка сейчас в больнице, папе операцию делают. А я вот к вам… – как-то беспомощно закончил Арсений.
А Серафима вдруг рассвирепела. Такой разъяренной ее никогда не видели ни до, ни после этого случая. Лера схватилась за сердце, а Арсений соскочил со стула и попятился к двери.
– К нам?! Папка на операции, а ты к нам, значит? – кричала Серафима. – Чайку тебе налить? С вареньем? – Рыжие
