скользнул на капот – медленно, получая одну порцию мурашек за другой.
Поверхность кузова была гладкой, прохладной и все еще мокрой после дождя. Нереальное удовольствие, особенно если представить, что эта тачка – твоя.
– Ты тоже возбудился? – Закусив зубочистку, прошептал Тим мне на ухо и вдруг как-то понимающе подмигнул и заржал. Затем поправил что-то у себя в джинсахи покачал головой. – Она нереально красивая, да?
Я усмехнулся и убрал руку с капота.
– Ребят, – отвлек нас Слава. Подошел и протянул тонкую стопочку пятитысячных купюр. – Вот. Как и договаривались.
Деньги. Ничего не обычного для того, кто привык шиковать, но у меня все равно почему-то перехватило дух.
Тим взял банкноты, пересчитал и быстро спрятал в карман. Кивнул. Значит, все верно. Затем мы по очереди пожали Шумахеру руку.
– Буду на связи, – уже серьезно произнес Тим и направился к двери.
– А псина? – Напомнил я.
– Чертова крыса, – выдавил Левицкий, развернулся и пошел в смежный бокс.
Мое внимание там сразу привлек матерый черный гелендваген с распахнутыми настежь всеми четырьмя дверями. Мерседес ослеплял красотой и статью. Махина! Олицетворение мощи, силы и власти.
Кажется, он пах деньгами. Обойдя вокруг него, я отметил, что тачка была совсем новой. Заглянул внутрь. Сидения еще издавали приятный аромат новой кожи.
– Ух, ты, – я даже сглотнул невольно, – Слава, это чья?
– Это певца Кости Стасюшкина. – Ответил он из соседнего помещения. И добавил: – Была.
– Правильно, – отозвался Тим, который в это время выдирал из-под машины бедную собачонку. – На черта этому слащавомунормальная тачка? Пусть теперь пешком ходит!
Собачка, которую я представлял себе злобным питбулем, оказалась напуганным маленьким йорком с красным бантом на шее, отчаянно лаявшим и пытавшимся укусить Левицкого. Стараясь удержать ее в руках, Тим потерял бдительность, за что тут же был наказан коварным и неожиданным укусом за палец.
– А-а-а! – Завопил он.
Хотел с силой отбросить зверька, но я подошел и в последний момент перехватил его. Прижал к себе и посмотрел в перепуганные собачьи глаза. На удивление, глядя в мое лицо, пес сразу успокоился. Молча смотрел на меня и лишь изредка вздрагивал, слушая брань и подвывания разозлившегося не на шутку Тима.
– Вот же тварь! Теперь мне что, укол ставить от бешенства? – Тот тряс рукой и тихо рычал от злости. – Дай мне сюда ее, башку оторву!
Я повернулся к нему боком, не давая дотянуться до собаки. Увернулся еще раз и еще. Тогда Левицкий отступил и вновь сосредоточился на укушенном пальце.
– И куда сейчас этот гелендваген? – Спросил я, подойдя к Славе.
Тот уже ковырялся вместе с ребятами в красном феррари. Поднял на меня глаза:
– Несколько дней постоит, потом номер перебьем, документы сделаем, и к новому хозяину.
– Ясно. – Я почесал
