Они действительно очень подходили друг другу. Им даже как-то не пришлось притворяться, они сошлись, как детали одной мозаики, настолько легко им было друг с другом. Хотя никакой умопомрачительной страсти в их отношениях никогда не было. Даже когда они ещё только-только начали встречаться, не было между ними каких-то волнений на тему: «Позвонит – не позвонит, придет на свидание или не придет»??? Обоим как-то сразу стало понятно, что никуда они друг от друга не денутся. Что они – родственные души и что их любовь – на всю жизнь… Со стороны они, может быть, и не выглядели идеальной парой: невысокий, полноватый Горохов уже в двадцать лет начал заметно лысеть, да очки, которые носил близорукий бухгалтер, не добавляли ему баллов к внешности. Лида, на полголовы выше своего избранника, всегда стеснялась носить каблуки рядом с ним. Фигурка у нее была ладная, глаза зеленые, а волосы черные, вьющиеся от природы, крупными кудрями приковали взгляды не только мужчин, но и женщин… С такой внешностью Лида, конечно, могла бы себе найти кого получше невзрачного Женьки, но для этого надо было гулять и общаться, а она только и делала, что зубрила уроки. Но Лиду восстановила ее бабушка Нина, старушка добросердечная, заботливая, но старой закалки. Она-то и дело бубнила по-стариковски: «Ладушка, не обращай внимания на этих своих подружек-веселушек! Лето красное пропоёт быстро! А потом что? У них родители есть, им есть к кому голову прислонить… И в школе, и в институте взятку сунуть, если надо, а нам с тобой надеяться не на кого. Какие взятки с моей-то пенсией? На коммуналку хватает, и то слава богу! А ты, Лидочка, у меня девочка умная – отличница! Не то что мамаша твоя непутёвая…» Таким недобрым словом баба Нина вспоминала свою дочь Веру, потому что та была алкоголичкой, родила Лиду от пятидесятилетнего деда Валерия Ульянова, копателя могил, который тоже пил как чёрт и уже давным-давно умер. Вера пережила своего сожителя всего лишь на шесть лет, хотя и была моложе на двадцать пять лет, но ее зарезал собутыльник во время пьяной драки. Тело долго искали, а когда нашли в пруду, то хоронили в закрытом гробу.
Отца Лида не знала совсем, а мать помнила лишь по фотографиям, которые ей показывала баба Нина, везде мама была очень красивая: ее большие зеленые глаза, как у колдуньи, и черные кудрявые волосы, с такой внешностью ей бы актрисой быть, но сердобольная мама ее в актерский в Москву не пустила, и Вера просто спилась и истосковалась от безделья и скуки…
Поначалу баба Нина и внучку отпускать в подмосковный Серпухов не хотела, но когда узнала, что будущая профессия Лиды будет связана с рестораном, сразу смягчилась. Бабушка подумала, что работа в ресторане – блатная и сытная, и сказала внучке: «Ну ладно, езжай, если хочешь, как-нибудь выкрутимся, я потихоньку буду денежки скидывать тебе на житьё-бытьё… И правда, век же тебе тут со в деревне со старухой вековать, я ж не вечная…». И Лида уехала из их деревушки с названием «Белая глина» в Серпухов.
Город казался ей невозможно большим и шумным. Наслушавшись
