и помыслы своих монархов.
– Хорошо, – согласилась Като, укладываясь в кровать, – поговорю. Но когда я буду монархиней…
Фрейлина улыбнулась:
– Неприлично юной особе рассуждать о своем будущем, сказала бы вам на это мадам Ливен. Когда вы будете монархиней, Ваше высочество, ваши планы могут серьезно измениться. Так что давайте не будем торопить события.
Фрейлина Мария Алединская со временем стала чуть ли не единственным другом великой княжны и поверенной всех ее тайн. Так что «юная особа», не раздумывая, высказывала своей наперснице все, что приходило на ум. И прекрасно знала, что та никогда и никому на нее не пожалуется.
Мария Алединская была рядом с Като столько, сколько Като себя помнила. Говорили, что до этого она была чтицей у императрицы Екатерины, причем чтицей любимой, но откуда эта молодая женщина появилась во дворце, никто толком не знал. Происхождения она была не знатного, так, мелкопоместная дворянка, круглая сирота, явно стесненная в средствах. Внешностью тоже не блистала и к тому же проявляла крайне мало интереса к мужчинам: излюбленной теме разговоров при дворе Екатерины.
Поговаривали, что мадемуазель Алединская на самом деле незаконная дочь князя Потемкина, который и пристроил ее в штат к Екатерине, но доказательств не было никаких. По еще одной версии Марию с рекомендательным письмом прислал из Англии кто-то из русского посольства, к кому благоволила императрица. Действительно, девушка прекрасно говорила по-английски, но и только. Русский язык ее вообще был безупречен – огромная редкость при дворе, – но выговор был какой-то странный, не петербуржский.
Впрочем, фрейлина Алединская избегала каких-либо разговоров о себе, и вплоть до кончины Екатерины довольно часто бывала у государыни, которая любила беседовать с ней наедине. Но поскольку никаких видимых преимуществ эта близость к императрице девушке не приносила, завистников у нее не было.
У нее вообще никого не было, кроме ее своенравной воспитанницы. И в ней она явно души не чаяла, хотя и старалась это скрыть под внешней сдержанностью. Но Като, с ее обостренной интуицией, великолепно понимала, что эта неприметная, тихая женщина – самый близкий ей человек.
Вторым же близким человеком совершенно неожиданно стал старший брат, теперь наследник престола Александр, который, несмотря на разницу в одиннадцать лет, предпочитал общество младшей сестры всем прочим.
Началось это как раз после неудачного сватовства шведского короля к Александре: столкнувшись через несколько дней в одном из дворцовых переходов со старшим братом, Като вдруг выпалила:
– Почему вы не вызвали на дуэль этого надутого шведского индюка?
Александр опешил. Такие слова из уст восьмилетней девочки звучали по меньшей мере странно.
– Короли не сражаются на дуэлях, – осторожно ответил он. – Особа монарха священна
