и шепнул на ухо, – а за правду вас необходимо было бы наказать. – жестом он указал Жадо на выступ в стене и продолжил урок.
После окончания уроков, Жадо снова устремился к одному из проулков, чтобы выскочить на поверхность и подышать вечерним воздухом. Водная гладь в такие часы почти замирала, лишь маленькие листики, падающие с деревьев, искривляли зеркало водной глади. Многочисленные светящиеся точки в небе его завораживали, а огромное пятно, превращающееся за несколько вечеров в рожок и потом снова в огромное пятно, приводило его в безумный восторг. Никогда ничего подобного он не видел. А ещё над поверхностью он попробовал настоящее лакомство – комары, летающие повсюду. Но в этот вечер путь ему преградил невысокий и очень упитанный юноша.
– Юда, пропусти меня! – воскликнул Жадо.
– Ты знаешь правила – ларишам, не достригшим четырех дневных и двадцати ночных светил, вечером покидать Лари запрещено!
– У меня осталось всего одно ночное светило. И как же я узнаю: пришло ли двадцатое светило, если не выйду и не посмотрю?
– Жадо, не мучай маму-Софу – упитанный юноша был настойчив.
Напоминание о матери заставило Жадо вернуться. Он знал, что она сходила с ума при мысли о том, что её сын покидает Лари. Поэтому он старался делать это втайне от неё. Но сейчас он понимал, что Юда его непременно выдаст.
Жадо тяжело вздохнул, обернулся, тоскливо взглянул на заветную улочку, и медленно побрёл домой. Он знал как тяжело до сих пор его мама-Софа переживает пропажу его отца, который три дневных солнца (3 года) назад покинул Лари и больше не вернулся. Она очень боялась потерять единственного сына. Семьи ларишей обычно большие и шумные. Дети стайками сновали по всему дому, но в семье Софы всегда было тихо – у нее был только Жадо. Она безумно его любила и каждую минуту ждала возвращения его отца.
Юда был соседом Жадо. Дома их семей стояли рядом и он часто заходил к маме-Софе, что бы отдохнуть от шумных братьев и сестёр, спокойно, сидя тихо в дальнем углу на выступе читал какую-нибудь книгу. Юда много учился и не любил шумные игры своих братьев и сестёр, поэтому у него не было друзей, были только книги и знания. Мама-Софа любила Юду как сына. Интересно было слушать как он в захлёб рассказывает о том что недавно прочитал и какие открытия для себя сделал. Тем более что собственный сын всё время где-то пропадал. Уходил рано утром и возвращался поздно вечером. Юда скрашивал её одиночество, не давал плохим мыслям забраться ей в голову, когда Жадо долго отсутствовал. Мама-Софа не могла винить сына за неусидчивость, ведь для юных ларишей это было нормально. Скорее Юда был исключением.
Вернувшись домой Жадо обнял маму-Софу, пообещал ей что сегодняшний вечер он проведет дома и пошёл в свою комнату. Зайдя в комнату, он тут же подошёл к окну и отодвинул штору. Там, с недавнего времени, он наблюдал за заброшенным жилищем, стоявшим позади их дома. Этот дом мог видеть только он из своего
