колёса, сильный скрип,В стене Кремлёвской Юра спит.
Весь мир встречал его с цветами
И провожал его с цветами,
Огромный был авторитет,
Подпортил чей-то он портрет.
Скорбим о Юре, просим Бога,
Душа летит его с порога,
Любви не просим, лишь добра,
Любимым Юрий был всегда».
Учитель перешёл на крик:
«Убит наш Мартин Лютер Кинг!
Американцы не простили,
Их идеалы раздавили.
Проклятый империализм,
Как Гитлера родной фашизм,
Страны героев не щадили,
Роберта Кеннеди убили».
Недолго мой сатрап ревел,
Звонок давно уже звенел,
Зовёт ребят всех отдохнуть,
На жизнь по-новому взглянуть.
Для всех детей есть перемена,
А для меня одна проблема,
И вновь учитель мне кричит:
«Мой мозг уже давно кипит,
Тело не спит, воздух глотая,
Дорога в жизнь моя кривая,
Глаза всё ищут амулет,
Ильич висит, а счастья нет!».
Опять Ильич перекосился,
Учитель снова удивился,
Портрет учителю в ответ:
«Да я ж твой верный амулет,
Ильич, ведь ты же не крещёный,
Учитель наш умалишённый,
Ведь ты подобен сатане,
А это грех, уже вдвойне».
Учитель Ильичу в ответ:
«Гляди, каков ты амулет,
Тебя-то в детстве окрестили,
Твои мозги Христа забыли.
Ты сотни поломал церквей,
Уродец Родины своей,
Ты возомнил из себя Бога,
А сам висишь вон – у порога».
От слов таких Ильич смутился,
Портрет опять перекосился.
«В звезде ты видишь силуэт,
Вот это есть ваш амулет».
Стоял я, слушал диалог,
Над храмом появился Бог:
«Какую ересь вы несёте,
Простой ведь мысли не поймёте —
Висит портрет, на нём злодей
Несчастной родины моей,
Полвека вы его все чтили,
С ума наверно по сходили.
Смотрю на храм, сидит бродяга,
Какой Ильич наш доходяга,
Икону из себя он льёт,
Иудин верный патриот».
Уста младенца всё гласили:
«Народ в крови вы утопили,
Родную Русь всю развалили,
Свечу Святую загасили.
Вам, недалёким, не понять,
Что Русь всегда должна стоять,
На вере, правде, торжестве,
И на одном святом Христе».
Ильич вдруг наш преобразился:
«Недаром в детстве я крестился, —
Кричит учителю, – халдей,
Безбожник, старый иудей!
Да, виноват я перед Богом,
Да, каюсь перед всем народом,
Мой прах не предадут земле,
В аду гореть моей душе.
«Да, да! – кричит ему учитель, —
Ты наш злодей и наш мучитель,
Ты погасил Священный свет,
А сам кричишь «я амулет»!
Висишь
