Юра про шнурок.Никита Юрия встречал,
Взгляд от шнурка не отрывал,
Готов был крикнуть: «Мать твою»,
Смотрел он вниз, как на змею,
И прошептал: «Юр, Юр: шнурок!
Не наступи, смотри, сынок!», —
Тогда пройти Никита смог,
С улыбкою простил их Бог.
Никита к Юре подбежал,
В свои объятия забрал,
Сто двадцать раз поцеловал,
Пяток наград ему вручал.
А сам всё к уху припадал,
Губами трепетно шептал:
«Скажи мне, Юра, не тая,
Как встреча с Богом у тебя?
Какой он есть, в каком обличье,
Какое там его величье,
Какую он там пищу ест,
Какой несёт над миром Крест?».
«Прости, Никита, – молвил Юра, —
Какой там Бог, что за фигура?
Вы плохо тему рассчитали,
С утра на смерть меня послали.
Сознанье потеряв в полёте,
Пришёл в себя я в самолёте,
Везут меня сюда на бал,
Шнурок чуть праздник не сорвал!»
Никита радостно сказал:
«Ведь я вас всех предупреждал,
Что Бога нет, а есть Никита,
Народу и стране защита!».
Ботинки надевает он,
Чтобы стучать вовсю в ООН!
Вскипели детские умы,
Учитель вспомнил мать Кузьмы.
Учитель дальше продолжал,
Как Герман наш Титов летал,
Как Терешкова Валентина,
После полёта говорила:
«Осталась чудом я живой,
Спасибо партии родной».
Глаза мои полны слезой,
О, Боже мой, а где Святой?
Взлетая в космос на ракете,
Забыли все на этом свете,
Что в детстве вас тайком крестили,
Иконку в руки вам вложили,
Чтоб охранял вас ваш Святой
Чтоб в вашей жизни был покой,
Чтобы светла была дорога,
Прости партийных, ради Бога…
Учитель голову поднял,
Затем немного позевал,
Тут кто-то что-то прошептал,
«Иди к доске», – он мне сказал.
И вот я у доски стою,
И тихо внятно говорю:
«Висит портрет, на нём Ильич.
Что сделал этот старый хрыч?
Царя с семьёй он расстрелял,
Историю свою предал,
Страну он в хаос погрузил,
Об этом кто его просил?
Народ от церкви отлучил,
Священников он всех убил,
Иконы старые продал,
Кто образован – всех изгнал.
Забрался он на броневик,
Упрятал нос в свой воротник,
Бесстыдно показавши люду,
Какой он, Ленин, был Иуда!».
Учитель медленно встаёт,
Указку в руку он берёт,
Заносит враз над головой,
И тут оказия, Святой.
Спустился, чтоб меня спасти,
Указку в щепки разнести.
Учитель в гневе закричал:
«Дневник на стол и вон, сказал!».
Подал дневник я и шепчу:
«Что не хватало Ильичу,
Разбил
