style="font-size:15px;"> – Я подписываю разрешение на операцию.
Тимка ответила напряженно, все так же через простыню:
– Да, доктор.
Марье Павловне терапевт сказала, очевидно прочтя заметки в истории болезни об отсутствии лекарств:
– Значит, этих препаратов нет. Нет, что ж, назначим другие.
Марья Павловна сказала:
– Спасибо, доктор.
Терапевт что-то долго записывала, продолжая сидеть у койки новенькой. Марья Павловна так поняла, что и в ее, и в Тимкиной карте последовали длинные ответственные записи.
Тимку начали готовить к операции. Приходил анестезиолог. Выяснял с Тимкой данные для назначения соответствующего наркоза. Приходила заведующая отделением. Она взяла на себя эту опасную операцию. Подбадривала Тимку подбадривающими словами.
Каждый день Тимке приносили передачи с фруктами, и Тимка делилась с Марьей Павловной «витаминами».
У Тимки уже несколько дней хранилась дыня, и Тимка говорила Марье Павловне: «Пойду на операцию, на самом кануне мы ее съедим». Но вечером накануне операции Тимка, собирая вещи в пакет, чтобы нянечка отнесла их в послеоперационное отделение, сунула в пакет за спиной Марьи Павловны и дыню. И Марья Павловна, застеснявшись, что заметила это, подумала: «Плохая примета. По правилам больничного суеверия: не хочешь вернуться в больницу – не забирай вещи. Впрочем, Тимку же не выписывают, а только переведут в послеоперационную. И дыня ей пригодится, чтобы нянечек угощать и для подъема сил. Практичный человек Тимка, предусмотрительный».
Все было собрано, все готово. Марья Павловна заскулила:
– Оставляешь меня одну-у!..
Тимка великодушно предложила:
– Надо забрать тебя с собой. Ты права.
И возмутилась:
– Что ты здесь одна, без меня, будешь делать? Пропадешь ведь, непутевая. Пошли рожать вместе. У тебя ж все сроки прошли.
– Не знаю, – говорила Марья Павловна. – Действительно прошли, а он не рожается.
– Какова мать, таков и отпрыск, – константировала Тимка. – Все у вас не как у людей. Во всяком случае, давай адрес и пиши мой. И хоть и двое у меня теперь детей будет, а я к тебе первая в гости нагряну, увидишь. Ты сто лет не выберешься, клуша.
– Ложись спать, – сказала Марья Павловна, – тебе силы нужны.
– Не лягу. – Тимку «забирало» от возбуждения. – Я еще побегать хочу.
На лестнице Марья Павловна сказала:
– Ты простудишься еще хуже. Бегаешь каждый день по лестницам.
Тимка всегда говорила громко, а сейчас, с резонансом лестницы, получилось еще громче:
– Что я могу сделать, если меня каждый день навещают. Я же не то, что ты – я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, от всех спряталась. – Она погладила Марью Павловну по животику: – Колобок, колобок, куда катишься? В Америку?
Проходившие мимо по лестнице фыркнули. Марья Павловна
