в России в конце ХIХ века в связи с явлением – жизнью и сочинениями Вл. Соловьёва. Путь к Богочеловеку, как полагал Соловьёв, был открыт ему самой Софией Премудростью Божией. И именно София – трансцендентный прообраз Вселенской Церкви – согласно Соловьёву, должна стать примирительницей христианского Запада и Востока. В теократическом проекте Соловьёва единая христианская Европа обязана иметь два центра: религиозный, воплощенный в лице римского папы, и политико-государственный, представленный личностью русского царя («Россия и Вселенская Церковь», 1889 г.). Соловьёв отнюдь не призывал к окатоличиванию России: для него вопрос стоял о принципиально новом способе богопочитания. И разница соловьёвских взглядов с идеологией александровской эпохи в том, что европейский религиозный центр Соловьёв видел в Риме, тогда как Александру I, на волне национального воодушевления, таким центром представлялась Москва.
Судьба витберговского проекта
Проект Витберга весьма уязвим для разного рода критики. Прежде всего следует отметить, что главная для архитектурной формы храма идея Христа присутствует в витберговской концепции (подробно изложенной в «Записках» Витберга) с одной лишь исторической стороны – как троица центральных эпизодов земной жизни Спасителя. Трудно сказать, почему Витберг весьма слабо учел в своем проекте метафизику боговоплощения: нам не известна в деталях тайная христология масонства. Признающие авторитет Священного Писания русские масоны, по-видимому, должны были исповедовать новозаветное учение о Церкви как Теле Христовом. Однако данный экклезиологический момент упущен не только архитектурной символикой храма Витберга, но отсутствует даже и в концептуальном ее обосновании. Здесь, как кажется, сказалась изначально протестантская установка архитектора. Храм, замысленный им, по сути не более чем протестантский молитвенный дом несмотря на всю помпезность его форм. О литургическом собрании верующих Витберг, как представляется, мыслил не как о мистическом Теле Богочеловека, но как о толпе индивидов. Да, Витберг разработал сложную и философски красивую концепцию; но, думается, идея, воплощенная в облике древнерусского храма, более глубокая и точнее соответствует Св. Писанию: ведь однокупольная русская церковь ХII века – это как раз символ Церкви как Тела Христова88. Конечно, вселенско-христианский – сейчас бы сказали «экуменический» храм не мог проектироваться в традициях древнерусской архитектуры. Но вряд ли вычурный храм Витберга вписался бы органично в скромный подмосковный пейзаж… Ныне на этом месте высится здание Московского университета (построено в начале 1950-х годов). И если вглядеться в архитектурный облик советского здания, то не уловит ли в нем внимательный наблюдатель отдаленного сходства с храмом Витберга?..89
Судьба в общем-то замечательного витберговского проекта, равно как и участь самого архитектора оказались печальными: проект остался
См. первую главу данной книги «Русский храм».
